Искомый депозитарий принадлежал к первым, евробогатым счастливчикам. Дверь с видеоглазком, за которой, приоткрыв рот, точно ему снились удивительные сны, дремал охранник, вела в чистые, просторные комнаты.

— Чем могу помочь? — осведомился прыщавый клерк в мятой рубашке, чей чубчик вздымался от сквозняка, распространяемого натужно гудящим кондиционером.

— Мне нужна выписка из реестра акционеров. Я представляю своего клиента, владеющего восемью процентами акций «Стандард Ойл». Вот необходимые документы.

Я показала внушительную пачку бумаг.

— Через двадцать дней выписка будет готова, — кивнул клерк. — Если хотите, мы доставим ее вам по почте…

Пока я боролась с входной дверью, юноша перебросил мои документы на стол хорошенькой барышне с коровьими глазами.

— Эй, Михайлова, — сказал, — тебе еще работы привалило.

— Потрясно! — скуксилась барышня. — Только чего это все как бешеные требуют выписку из «Стандард Ойл»?

Что–то в голосе недовольной феи показалось мне знакомым. Какие–то интонационные обертоны, какие–то мятно–жвачечные флуктуации…

Я обернулась. Хорошенькая барышня двумя пальчиками клевала клавиатуру компьютера. На ее столе красовалась фотография, с которой на меня скалилась потрясающе знакомая, самоуверенная улыбка. Которую я каждый день видела на работе. От которой я потухала и возгоралась по сто раз на дню. Которую я ненавидела больше жизни, любила больше жизни. Которую я больше жизни хотела потушить!

— Девушка, извините… — склонилась к коровьеглазой красавице. — Не подскажете, где тут туалет? — И почти без паузы добавила, сопровождая свои слова завистливой ухмылкой: — Какой симпатичный молодой человек!

— Это мой жених, — горделиво поведала барышня, пальчики замерли над клавиатурой. — Правда, потрясный?

— Совершенно потрясный! — согласилась я.

— А туалет в конце коридора. Найдете?

Местный туалет еще не дотягивал до евростандартов. Ошеломленная удивительной новостью, я бестолково тыкалась в разные двери. Сначала попала в столовую, потом в какую–то комнату, полную пыльных и сырых бумаг, со следами недавнего потопа на потолке, пока, наконец, не отыскала нужное место. Открыла воду (струйка стекала в раковину по ржавой дорожке), замерла, неотрывно глядя в плесневелое, отколотое с одного края зеркало.

Значит, жених… А что же Леди Ди? Девица работает в регистраторе, который обслуживает «Стандард Ойл»… Неужели он на ней женится, потому что она работает в регистраторе? С ведома Якушевой, с ее сиятельного разрешения и поощрения? Но как же свадьба, как же коттедж на Рублевке, свадебное путешествие на Багамы и бриллиант величиной с глазное яблоко?

Стоп! Не я ли сама придумала эти подробности для вящего правдоподобия? Не я ли подбрасывала хворост в топку большой, очень большой сплетни?

Я не знала, что и думать…

Она — и она. Та — и другая. Небожительница — и тупенькая секретарша, питающаяся жвачкой и несбыточными надеждами. Кто из них настоящая невеста?

Резко рванула ворот белой блузки.

Господи, да я совсем запуталась! И это случилось теперь, когда мне, как никогда, нужны ясная голова и трезвое мышление.

Выход… Где здесь выход?

Потянув на себя дверь, я вдруг очутилась в подсобке — здесь евроремонтом и не пахло, здесь обнаруживалась изнанка настоящей офисной Москвы: трухлявые стены, источенные червецом, следы крыс, вековая паутина, аромат плесени и разложения. Аромат вырождения и скорой гибели. Дух фальшивого преуспеяния и показного благополучия…

Ржавый огнетушитель в поддерживающем кольце. Плакат советских времен: что–то насчет пожара… Да гори оно все синим пламенем!

ОН

Утром проходил мимо курилки.