|
Для нашего героя это был целый ритуал, который пробуждал в нем желание творить. Чем острее становился кончик грифеля, тем сильней чесались руки провести первую линию эскиза. И как бы ему ни хотелось быстрей приступить к рисованию, он шутил, спешка хороша при ловле блох, а что касается подготовки инструмента, это процесс тонкий и кропотливый, здесь суета неуместна, иначе после заточки карандаш будет напоминать скрюченные пальцы Кощея Бессмертного. Закончив возиться с грифелем, парень внимательно осмотрел результат своего труда и остался доволен результатом. Теперь изящный кончик огрызка напоминал иглу шприца, а дерево вокруг него было идеально гладким, словно его отполировали пилкой для ногтей. Он снова вернулся на постель, открыл в телефоне музыкальное приложение, нашел в плейлисте треки рэпера Logic и, вставив наушники в уши, включил любимый Cocaine. Уселся поудобней, опершись на спинку кровати и закрыл глаза, вспоминая сон. Всю ночь он любовался Юми, а она не скупилась и щедро одаривала его своей божественной улыбкой. Густые темные волосы шелком развевались на ветру, ореховые глаза сияли каким то неземным светом, безудержной страстью, когда она крутила фуэте в неистовом танце. Ее фигура, обтянутая черным балетным костюмом, была восхитительной: хрупкая, гибкая и удивительно пропорциональная. Никогда в жизни он не встречал девушки, красивее её. Молодой человек раскрыл чистый лист блокнота и на долгое время пропал в мире линий, изгибов и теней…
Через какое то время порыв свежего ветра, ворвавшийся в приоткрытое окно, заставил его оторвать взгляд от блокнота. Увидев в дверях соседа по комнате, Михаил выключил музыку и вытащил наушники. – Эй, русский, ты опять рисуешь? – спросил Тони с типичной улыбкой – what’s up man? Парень снял бейсболку, взлохматил прилизанные волосы цвета выгоревшей на солнце соломы и ловким движением руки забросил головной убор на крючок вешалки. Следом за ним полетела куртка, но, не достигнув цели, упала на пол, – эх, не попал, – он звонко щелкнул пальцами и поднял вещь. – Фиговый с тебя баскетболист, американец, – усмехнулся Михаил, – а ты опять ходил фотографировать достопримечательности? – спросил он, продолжая свое занятие, – сдается мне, в Сендае уже не осталось ни одной подворотни, которой бы не запечатлела твоя камера. – Между прочим, ты зря со мной не поехал, – хмыкнул сосед. Он стянул с шеи фотоаппарат и положил его на свою кровать, туда же кинул рюкзак, а потом и сам завалился на нее, не снимая обуви. – Спасибо, – кивнул молодой человек, – мне хватило тех двух раз, когда я ездил с тобой. Неужели нельзя фотографировать в другое время, обязательно нужно переться ни свет, ни заря. – Рембрандт, тебе этого не понять. Это ты любишь рисовать людей, а мне нравится снимать окружающий мир, а он особенно хорош на рассвете, когда вся природа еще спит, – фотограф выдвинул веский аргумент. Он закинул руки за голову, скрестил ноги и уставился в окно, – а сегодня еще и погода великолепная. Не сказать, что супер, как тепло, но зато солнечно. Самое то, что нужно для съемок. А какой океан был! – восхищенно протянул сосед и бросил взгляд на художника. Заметив, что тот на него не смотрит, снова отвернулся в окно. – Какой? – машинально спросил Михаил. Закусив губу, он с усердием выводил изящные линии ножек танцовщицы, – океан, он и в Африке океан, – добавил парень. – Не скажи, – возразил Тони, – сегодня он был необыкновенный, какой то непривычно спокойный, будто притаился перед бурей. Это ты у нас филолог, а я юрист, так что мне сложно передать словами ту красоту, которую я наблюдал. Это надо было только видеть. А хочешь, я тебе сейчас покажу, – он подскочил с кровати, взял с тумбочки макбук, вернувшись на прежнее место, поставил его на колени и принялся скачивать снимки с фотоаппарата. |
