– Ага, – с сарказмом кивнул сосед, – русский, по моему, ты серьезно влип, – с усмешкой сказал он, – хотя ты знаешь, я тебя прекрасно понимаю. Такую цыпочку грех не рисовать, – Тони подмигнул товарищу, – если бы она смотрела на меня такими же глазами, как смотрит на тебя, клянусь, я бы научился рисовать только ради одного этого взгляда.

Американец, как и его русский товарищ, тоже не был профессиональным фотографом, но он так умело выбирал ракурсы, что его снимки казались шедеврами, которыми можно было любоваться бесконечно. На многих фотографиях была видна статуя белокаменной богини Каннон, расположенная на территории одноименного храма. Стометровую деву можно было лицезреть практически из любой точки Сендая. Когда молодые люди выбирались на прогулку по городу, Михаил всегда чувствовал себя, будто под прицелом. Казалось, что зоркое око божества следило за каждым их шагом, укрыться от которого можно было только в каком нибудь здании. Сей факт нисколько не смущал местных жителей, наоборот, они очень гордились своей покровительницей. Мало того, что она считалась одной из самых высоких статуй в мире и главной визитной карточкой города, так еще и приносила людям счастье и благополучие, при условии, если они молились в ее храме.

– А ты знаешь, как называется моя камера? – неожиданно спросил Тони.

Он прекратил листать снимки, на экране застыла богиня, снятая крупным планом. В ее правой руке была отчетливо видна жемчужина желаний, а в левой небольшой сосуд с водой мудрости, что символизировало ее, как исполняющую желания. Во всяком случае, так гласила древняя легенда.

– Canon, – Михаил бросил взгляд на фотоаппарат, а когда посмотрел на друга, тот хитро улыбнулся, – то есть ты хочешь сказать, что они назвали свою компанию в честь ее имени?

– Ты смотри, какой догадливый, – усмехнулся американец, – если честно, я тоже об этом узнал только сегодня, после того как погуглил картинки с ее изображением в интернете. Молодцы ребята, на фига им молиться, они решили добиться ее расположения, так сказать, кардинально. Надо бы как нибудь подняться на статую, говорят, с ее смотровой площадки открывается потрясающий вид на Сендай.

В отличие от друга, в океане Михаил не заметил ничего необычного. В этот день на снимках он выглядел, как огромная серая лужа, сверкающая в лучах солнца. Хоть Тони и любил снимать, как он выражался, окружающий мир, но все же иногда в его объектив попадали люди. Да и как они могли не попадать, когда порой среди них встречались такие экземпляры, мимо которых невозможно было пройти. Японцы сами по себе народ необыкновенный, а некоторые из них выглядели, как пришельцы с других планет. Было в них что то такое, что притягивало взор. Вот одного такого забавного старика американец снял в автобусе, на котором добирался до побережья океана. Михаил до корней своих волос был современным и толерантным человеком и всегда с пониманием относился к различного рода проявлениям человеческого «Я». Но, глядя на седовласого дедулю с бородой, как у Карла Маркса, одетого в ярко розовое женское пальто из под которого виднелось черное платье до пола, с ярко голубым платком на шее и дамской сумочкой через плечо, парень впал в глубокий ступор и несколько минут безмолвно рассматривал чудаковатого пассажира.

– Ты не находишь его очаровательным? – с иронией спросил Тони.

– Да он просто милаха, – бросив взгляд на соседа, рассмеялся Михаил.

– Я точно так же, как ты сейчас, пялился на него в автобусе, – признался американец, – до тех пор, пока он не подмигнул мне, – хохотнул он, – ты лучше вот на этого чувака посмотри, – Тони открыл следующий снимок, – я его встретил в метро, пока добирался до станции.

Как и на предыдущей фотографии, на этой тоже был престранный старик. Вокруг его блестящей лысины свисали сосульки седых волос, что делало его похожим на кальмара, а жиденькая бороденка и куцые усики дополняли образ.