Я собрал волю в кулак, а себя — в кучу, и поднялся на ноги.

Соломон продолжал стрелять, азиат сократил разделяющее их расстояние уже на три четверти. Я ринулся к ним, боясь не успеть.

И, естественно, не успел.

Азиат внезапно вырос перед Соломоном, выбил бластер, а потом несколькими отточенными движениями сломал ему обе руки прямо через нубскую броню, пнул в голень, ломая ногу, и принялся обрабатывать корпус, массируя подкожный жирок. По логике событий, Соломон уже вот-вот должен был начать плевать вокруг кровавой слюной, но тут я подскочил сзади.

Азиат не глядя выбросил ногу назад, но я этого ждал и прихватил его за лодыжку. Он кувыркнулся в воздухе, отталкиваясь от пола свободной ногой и высвобождаясь из моей хватки и сразу целясь й мне в голову, но и этот маневр был немного предсказуем.

Я выпрыгнул ему навстречу и моей колено встретилось с его животом.

Он даже не охнул, но, приземлившись на ноги, эта скотина на какие-то доли секунды все же потеряла равновесие, и пока она его восстанавливала, я воспользовался преимуществом и атаковал. Он блокировал, поскольку был не в состоянии уклониться.

Я пнул его по ребрам, и он покачнулся, а прекрасный системный ботинок таки развалился от этого удара. Видимо, нет тут хороших мастеров, а нормальные берцы днем с огнем не найдешь.

Ответный удар в лицо в очередной раз сломал мой многострадальный нос.

Видимо, посчитав, что он сделал уже достаточно, Соломон тяжело рухнул на колени, а потом растянулся плашмя. Но в последний момент он успел выбросить руки вперед и ухватил вертлявого босса за левую щиколотку. Тут тут же развернулся и пнул его правой ногой в голову, а затем еще раз, и руки Соломона разжались, а сам он ушел в глубокий нокаут, если и не на тот свет, но за выигранное им время я успел подскочить к азиату сзади и схватить его поперек туловища, прижав руки к телу.

Он тут же принялся пинать меня по ногам и бить затылком в лицо.

Но я был слишком злой, а он был слишком легкий, поэтому я стерпел все его удары, а потом швырнул его на несколько метров, туда, где аккуратной кучкой лежало оставленное мной оружие, и сам тут же ринулся следом.

Как бы он ни был быстр, контролировать свой полет он так и не научился.

Он упал, моментально поднялся разгибом, но я был уже рядом, и моя босая нога аккуратно подцепила Клаву снизу, подбрасывая ее в воздух, и я легко ее поймал, потому что не зря же столько времени мы провели вместе, и когда он поднимался, Клава уже опускалась.

Он извернулся каким-то немыслимым для человека способом, и вместо того, чтобы попасть ему аккурат по голове, Клава ударила в плечо.

Но все же там что-то приятно хрустнуло и правая рука азиата повисла вдоль тела безвольной плетью.

Он отскочил, встал в левостороннюю стойку и всем своим видом показывал, что ему ни разу не больно, но это уже не имело значения. С этого момента он был мой.

Потому что каким бы феноменальным бойцов ты ни был, если противник не сильно ниже тебя по классу и при этом у него на одну руку больше, тебе конец.

Мы принялись за него вдвоем, я и Клава. Он был прекрасен. Он не сдавался и пытался задать нам жару, он финтил, прыгал и уворачивался, и даже иногда контратаковал, но в какой-то момент я загнал его в ситуацию, когда бита уже летела ему в голову, и он был вынужден блокировать удар левой рукой, и рук у него не осталось вовсе.

Он снова разорвал дистанцию и встал в стойку.

— Это уже смешно, — сказал я.

— Ты почти доказал, что достоин, — сказал он. — Но надо закончить бой.

Система, конечно, могла бы начать жульничать, восстановив ему сломанные руки или отрастив ядовитый хвост, и тогда плохо пришлось бы уже мне, потому что, как ни крути, я устал и у меня все болело, и все вот эти последние па я проделывал как будто из последних сил, но Система решила играть честно.