Мы сошлись в последний раз. Ему удалось меня достать, и его нога таки сокрушила мне ребра, но в этот же момент я замахнулся Клавой и она врезалась ему в левый висок, сокрушая череп, и если он не терминатор, то после такого удара он уже не встанет.

Оказалось, что он таки не терминатор.

Он упал на голову с проломленной головой, и его тело тут же принялось мерцать и исчезло, чтобы через мгновение возникнуть в центре зала, уже полностью восстановленным и в своей прежней позе, с руками, скрещенными на груди.

— Ты достоин, — сказал он.

— И почему сразу нельзя было с этого начать? — спросил я.

Но он уже не ответил, он вообще перестал реагировать на происходящее, превратившись в статую. Очевидно, в таком состоянии он и пробудет, пока в зал не войдет кто-нибудь еще.

Например, эльфы.

Значит, он все-таки не человек.

За неимением инвентаря, я сунул Клавдию под ремень, подобрал с пола карабин и наполовину разряженный автомат, повесив их на плечо, и поплелся проверять, жив ли еще Соломон Рейн, самый жирный борец с Системой из тех, кого мне доводилось встретить.

Глава 19

Монументальный сотрясатель основ… Нет, мне, наверное, стоит перестать шутить по поводу его комплекции даже мысленно, потому что однажды я и сам не замечу, как произнесу это вслух, и он обидится, а отношения у нас в последнее время и так непростые.

Соломон Рейн был жив и даже почти в сознании. Я оттащил его в сторону, привалил к стене, плюхнулся рядом и попытался влить ему в глотку исцеляющее зелье. Он машинально сделал пару глотков, поперхнулся, закашлялся и выплюнул целебное зелье на свой покореженный нагрудник.

— Не работает, — сказал он.

— Жаль, мне бы и самому не помешало, — сказал я. — Другие способы есть?

— Можно свиток попробовать.

— Так пробуй.

— Он где-то в коридоре валяется, — сказал Соломон.

— Да там столько всего валяется, что фиг чего найдешь, — сказал я.

— Ладно, как-нибудь выживу, — решил Соломон. — У меня регенерация вкачана… была.

В принципе, наверное, он выживет. Броня, слой жира… Если сразу не помер, да еще и в сознании, то шансы есть. Хотя тут тоже бабушка надвое сказала, черт знает, какие у него там внутренние повреждения.

Как бы там ни было, прямо сейчас умирать он вроде бы не собирается. А дальше видно будет, или свиток найдем, или из данжа как-нибудь выберемся. Ну, или он один выберется, тут уж как фишка ляжет.

— Мы хоть победили? — спросил Соломон.

— Победили, — сказал я.

— Как?

— При помощи Клавы и такой-то матери, — сказал я. — Как думаешь, там Виталик не ожил?

— С чего бы?

— Ну, мы же победили.

— Едва ли наша победа над боссом была граничным условием его возвращения, — сказал Соломон. — Система просто не знала, как дальше рассчитывать его параметры, поэтому и вывела из игры. И с ее точки зрения сейчас ничего не поменялось.

— Все равно, пойду посмотрю, как он.

— Не стоит, — сказал Соломон.

— Почему?

— Потому что наши дела здесь не закончены, — сказал Соломон. — И если ты выйдешь и снова войдешь, возможно, тебе придется драться с боссом еще раз. Ты этого хочешь?

Я прислушался к ощущениям своего избитого тела и решил, что не хочу. Да и вообще не факт, что у меня еще раз получится. Сильнее, быстрее и свежее я точно не стал.

— Кстати о наших делах здесь, — сказал я.