— Мне все равно, — сказал я.

— Тогда здесь, — она обернулась. — Рик, организуй нам кресла.

Рик ушел в дом, вернулся оттуда с двумя плетеными креслами, потом принес столик, графин холодного лимонада и два стакана. Наверное, он тоже робот, подумал я, но тратить на выяснение этого обстоятельства свой вопрос не стал.

— Ладно я начну, — сказала Селена, удобно устроившись в кресле. — Как ты получил свой уникальный класс?

Надо же, а я-то думал, она с другого начнет.

— Это довольно мутная история, — сказал я. — Меня убили, после чего я кого-то встретил. Он спросил меня, кто я такой, я ляпнул первое, что пришло в голову, и вот он, уникальный класс. А я даже понятия не имею, что качать.

— Ты встретил кого-то, когда был мертв? — уточнила она.

— Да. Но у меня был амулет возрождения, снятый с того, кому он не помог, и я воскрес. И когда я воскрес, класс был уже мне присвоен.

— Занятная история, — сказала она. — Теперь твоя очередь спрашивать.

— Почему врата, которыми я прошел, стоят у вас в чистом поле?

— Раньше на том месте был институт по изучение системных миров, и вратами довольно часто пользовались, — сказала Селена. — Но потом сотрудники либо перестали возвращаться оттуда, либо находили себе более интересные занятия здесь, и в какой-то момент я осталась одна. И решила, что мне удобнее работать из дома. Здание снесли, а врата оставили там, потому что их довольно сложно передвигать. Формально они находятся на территории, принадлежащей Флойду, вот он за ними и приглядывает. Зачем ты пришел сюда?

— Хотел посмотреть, как у вас тут что, — ответил я привычной заготовкой.

— И ты думаешь, я в это поверю? — спросила она. — За все время существования Системы ты первый, кто прошел этими вратами оттуда сюда. И все это просто ради того, чтобы посмотреть?

— Скажем так, мне было любопытно как выглядят и живут те, кто устроил целой галактике этот ад на колесиках, — сказал я.

— Ад?

— Бесконечную войну, — сказал я.

— Но ведь это не так, — сказала она. — Я бывала в системных мирах, и видела представителей разных цивилизаций, живущих в мире и согласии. Я видела целые планеты, где нет насилия, нет даже мелкой уличной преступности. Я видела, как люди живут, работают, растят детей…

— А крылатых розовых единорогов, танцующих на радуге, тебе там не встречалось?

— Прости, что?

— Я видел другое, — сказал я.

— Красота в глазах смотрящего, — сказала она. — Ты солдат и сидишь в окопе. Неудивительно, что тебе кажется, будто везде война.

— А на самом деле это не так?

— Не так, — сказала она. — Конечно, война — это часть игрового процесса, но только часть. Поверь, в эту игру вовлечены миллиарды разумных, но не все они воюют. По сути, агрессивной прокачкой занимается только около сорока процентов игроков.

— Это тоже миллиарды, — сказал я.

— Но это их выбор.

— Ага, значит теперь у них есть выбор, — сказал я. — А был у них выбор, когда ваша адская машинка пожирала их планеты, промывала им мозги и рисовала там свой интерфейс? А есть у них выбор не играть?

— Есть.

— А выбор выйти из игры?

— Нет, — сказала она.