Но Мик Боуден решил задать еще один вопрос:

– Сэр, а вы не знаете, куда она направилась? Это очень важно. Граф Дербери вне себя от горя, и он не успокоится, пока убийца его сына не будет найдена и отдана под суд.

– И пока его драгоценности не будут в целости и сохранности возвращены в Кэндлфорд, – добавил герцог. – Я кажется, уже сказал, что мисс Инглби была моей сиделкой, можно сказать, служанкой. С чего бы мне интересоваться, куда устраиваются мои бывшие слуги?

Герцог окинул визитера презрительным взглядом. Мик понимал: пытаться добиться что-нибудь от этого человека все равно что надеяться пробить лбом кирпичную стену. Но сыщик чуял близость добычи и не торопился уходить.

– Мистер Боуден, у вас все? Допрос окончен? Мне пора завтракать. Должен заметить, что ужасно проголодался.

Мик хотел задать еще несколько вопросов. Иногда, когда люди не скрывают информацию намеренно, во время разговора выясняется, что они знают гораздо больше, чем им кажется. А впрочем… Едва ли леди Сара могла проговориться, обмолвиться случайно о своих дальнейших планах. Ведь она, конечно же, знала, что ее разыскивают – гости герцога Трешема наверняка об этом говорили.

– Итак… – Герцог вопросительно взглянул на сыщика.

Мик вынужден был сдаться. Пожелав герцогу всего наилучшего, он вышел из комнаты. Дворецкий тотчас же проводил сыщика к выходу и запер за ним дверь.

Неспешно шагая по Гросвенор-сквер, Мик вспоминал все, что знал о беглянке и герцоге Трешеме.

Он узнал о дуэли в Гайд-парке еще до того, как о ней упомянула мадам Лорен. Герцог был ранен в ногу и не выходил из дома б течение трех недель. Но друзья и знакомые навещали его в эти дни. А девушка была сиделкой Трешема, и, конечно же, почти все гости видели ее. Возможно, некоторые из них окажутся более разговорчивыми, чем герцог.

Мик Боуден, приободрившись, зашагал быстрее. Теперь он уже не сомневался в том, что отыщет беглянку.

Он непременно найдет ее.

* * *

Джоселин стоял у окна, глядя вслед сыщику. Как же он сразу не догадался?.. Ведь было совершенно очевидно, что Джейн Инглби и Сара Иллингсуорт – одно и то же лицо. Так почему же он этого не понял? Возможно, потому, что слишком уж увлекся ею и не смог взглянуть на нее со стороны.

Конечно же, Джейн воспитана как леди. И держалась она соответствующим образом – даже когда надевала невзрачное серое платье простолюдинки. К тому же у нее была совершенно безупречная речь – так говорят только образованные люди, – и она превосходно пела. Да, пела хорошо поставленным голосом и знала таких композиторов, как Гендель. Кроме того, она довольно уверенно отдавала приказания слугам и не робела, общаясь с титулованными особами.

Неужели он действительно верил в ее историю о приюте? Сначала, возможно, поверил. Но разве он не понял через какое-то время, что она лжет, рассказывая о своем прошлом? Как-то раз он даже задался вопросом: почему Джейн лжет? В конце концов, он решил, что в ее прошлом было нечто такое, о чем ей не хотелось распространяться, и признал за ней право хранить свой секрет. Он никогда не отличался чрезмерным любопытством.

Леди Сара Иллингсуорт.

Не Джейн Инглби, а леди Сара Иллингсуорт.

Трешем невольно усмехнулся, вспомнив о странностях своей любовницы.

Она упорно отказывалась появляться на людях, а ой истолковывал это по-своему. Она не выходила из Дадли-Хауса разве только в сад – и не желала выходить из дома, где жила сейчас. Она не хотела петь для гостей и даже предпочла стать его любовницей, отказавшись от блестящей карьеры певицы.

Он думал, что она стыдится. Стыдится появляться на людях в качестве его любовницы.