В конце концов на одной из парковых аллей, куда Гарленд свернул, чтобы сократить путь, ему попался на глаза мужчина, собравшийся прикурить. Вспыхнул спичечный огонек, озаряя бакенбарды. Гарленд резко остановился и замер, холодея от мысли, что это не герцог. Мужчина закурил еще одну сигарету. Сомнения улетучились — те же баки, то же пенсне, и лицо точь-в-точь из газеты.

Гарленд направился к герцогу. Тот обернулся, взглянул на Гарленда и пошел в противоположную сторону. Гарленд пустился бегом, мужчина оглянулся через плечо и тоже побежал. Гарленд замедлил ход. Беглец тоже сбавил скорость. Так, не меняя дистанции, они вышли к Бродвею, и мужчина пошел на север. В сорока шагах позади него с вялым упорством плелся Гарленд, шляпы на нем не было — потерялась где-то на аллее.

Эта гонка с преследованием продолжалась еще кварталов восемь. Затем герцог что-то шепнул полицейскому, и, как только охваченный охотничьим ражем Гарленд оказался в цепких объятиях синего мундира, герцог тут же бросился наутек. В ярости Гарленд стукнул полицейского так, что оглушил его. Потом Гарленд бросился вдогонку и, промчавшись три квартала, восстановил прежнюю дистанцию. Еще пять кварталов герцог бежал, то и дело озираясь через плечо, в шестом он остановился. Гарленд решительно направился к нему. Человек с бакенбардами стоял под фонарем. Гарленд подошел и положил руку ему на плечо:

— Ваша милость…

— Чево нада? — произнес герцог с хорошо узнаваемым истсайдским выговором.

Гарленд оторопел.

— Щас будет те милость, — пригрозили бакенбарды. — Я б за милую душу тебя отметелил, ты, я гляжу, шишка, жаль, сам вот тока откинулся. Слушай сюда. У тебя две секунды, чтоб свалить! Давай линяй!

Гарленд слинял. Удрученный и сокрушенный, он побрел к дому Мирабель. Надо было, по крайней мере, достойно завершить это унизительное испытание, и полчаса спустя Додсон Гарленд позвонил в дверь. Его одежда прилипла к телу, будто мокрый купальный костюм.

В дверях стояла Мирабель — свежая и восхитительная.

— О, Додди! — воскликнула она. — Спасибо тебе огромное, Герцог нашелся! — И она протянула к нему руки, нежно сжимавшие крошечного белого пуделя. — Он вернулся через десять минут после твоего ухода. Малыш Герци просто увязался за почтальоном.

Гарленд сел прямо на ступеньку:

— Но как же герцог Маттерлейнский?

— А, он приезжает завтра, — сказала Мирабель, — ты обязательно должен прийти и познакомиться с ним.

— Боюсь, я не смогу, — ответил Гарленд и, покачиваясь, встал, — у меня уже назначена встреча.

Он помешкал немного, болезненно улыбнулся и зашагал по раскаленной мостовой, залитой лунным светом.

Тень лаврового венка[76]

Сцена представляет собой интерьер парижского винного погребка. По периметру вдоль стен громоздятся ряды бочек, уложенных, словно дрова в поленнице. Низкий потолок увешан паутиной. Послеполуденное солнце удрученно сочится сквозь единственное зарешеченное окошко на заднем плане. Две двери по обе стороны сцены: одна, тяжелая и мощная, открывается на улицу, дверь по левую сторону ведет в какое-то внутреннее помещение. Посреди комнаты стоит широкий стол, позади него вдоль стен выстроились столики поменьше. Над главным столом висит корабельный фонарь.

Пока поднимается занавес, слышен стук в наружную дверь, причем довольно нетерпеливый, — и почти сразу же из соседней комнаты выходит торговец вином Питу и шаркает к двери.