Кэт выпустила ее руку, когда бросилась за Уной, и теперь Алексис исчезла.

Кэт повсюду высматривала дочь, проверила, не с Эдвиной ли она, но Эдвина разговаривала с Чарльзом, а рядом стоял притихший, замерзший Джордж. Правда, он заметно оживился, когда в воздухе вспыхнули ракеты, осветив черное ночное небо.

Было три четверти первого; около часа прошло с того момента, как «Титаник» столкнулся с айсбергом, который, как уверяли, не мог причинить пароходу никакого вреда.

– Что это значит, Бертрам? – прошептала Кэт, по‑прежнему ища глазами Алексис. Может, та играет с дочкой Эллисонов в куклы?

– Это значит, что все очень серьезно, Кэт. – Берт показал на вспыхивающие в небе ракеты. – Ты должна немедленно отправляться с детьми на посадку.

На этот раз Кэт поняла, что он имел в виду. Берт сжимал ее руку, и в его глазах стояли слезы.

– Ума не приложу, куда подевалась Алексис. – Кэт начинала паниковать, и Берт осмотрел толпу с высоты своего роста, но нигде не увидел золотоволосой дочурки. – Похоже, она спряталась. Я ее держала за руку, а потом побежала за Уной… – Ее глаза заблестели от слез. – О боже, Берт, где она? Куда она делась?

– Не волнуйся, я найду ее. Стой тут. Он нырнул в толпу, но напрасно заглянул во все укромные уголки, Алексис нигде не было. Бертрам поспешил назад к Кэт, которая держала Тедди, стараясь в то же время уследить за непоседливым Джорджем. Она вопросительно посмотрела на мужа, но Берт покачал головой.

– Пока нигде не видно… но не могла же она далеко уйти. – Берт выглядел расстроенным и встревоженным.

– Она потерялась… – Кэт почти плакала. – И надо же было этому случиться именно сейчас!..

– Она, должно быть, где‑то прячется. – Берт нахмурился. – Ты же знаешь, как она боится воды…

Алексис боялась плыть на пароходе, а Кэт успокаивала ее, обещала, что ничего не случится. Но вот несчастье случилось, а она пропала.

Тем временем Лайтоллер продолжал вызывать женщин с детьми на посадку.

– Кэт… – Берт взглянул на жену, хотя прекрасно знал, что она не уедет без Алексис.

– Я не могу. – Она все еще смотрела по сторонам, и вдруг, оглушительно, как пушки, прогремели сигнальные ракеты.

– Пусть тогда идет Эдвина.

На лбу Бертрама, несмотря на пронизывающий холод, выступил пот. Это был какой‑то бесконечно длящийся невообразимый ночной кошмар. Палуба все наклонялась, и он понимал, что пароход быстро тонет. Он подошел к жене, мягко взял у нее маленького Тедди и поцеловал его кудряшки, выбившиеся из‑под шерстяной шапочки, которую надела на него Уна.

– Эдвина может взять малышей. Вы с Алексис сядете в следующую шлюпку.

– А ты? – Лицо Кэт было мертвенно‑бледным в жутких отсветах ракет. Оркестр перешел от регтайма к вальсам. – А Джордж с Филипом… И Чарльз?..

– Мужчинам пока нельзя, – ответил Берт, – ты же слышала, что сказал помощник капитана: сначала женщины и дети. Филип, Джордж, Чарльз и я присоединимся к вам позже.

Вокруг них скопилась уже большая группа мужчин, машущих своим женам, пока шлюпки медленно заполнялись. Было пять минут второго, ночной воздух, казалось, еще больше заледенел. Женщины продолжали упрашивать строгого помощника пропустить их мужей, но он не уступал и не подпускал мужчин к месту посадки.

Кэт быстро подошла к Эдвине и передала ей слова Берта:

– Папа хочет, чтобы ты села в шлюпку с Фанни и Тедди… и Джорджем, – добавила она.

Ей хотелось, чтобы хоть Джордж попытался уехать. Ведь он еще ребенок, ему только двенадцать, и Кэт решила, что он поедет с Эдвиной.