Итак, в 1992 году из Ново-Никольского монастыря послушник Репкин украл старинную икону XIV века. Попутал бес раба Божьего. И душу, должно быть, похитил, поскольку этого самого Репкина зарезали те, кто ему это хищение заказывал. А заказчиком был не кто иной, как известный тебе Володя Черный. Вове еще задолго до этого попал в руки оклад от этой самой иконы — из чистого золота, со ста тридцатью двумя бриллиантами, — который он у одного барыги взял за долги. Вова через цепочку посредников завязался с крутым зарубежным дядей, неким Рудольфом фон Воронцоффом, который за эту икону пообещал ни больше ни меньше, как три миллиона баксов…

— Многовато, по-моему… — усомнился Сэнсей.

— Не перебивай. Он знал, за что платил. Конечно, не отказался бы, наверно, и за сто долларов купить, но Черный, должно быть, пронюхал про эту икону достаточно много. Дело в том, что эта самая икона, во-первых, была контейнером для ключей от сейфа в одном из швейцарских банков, а во-вторых, была сама по себе паролем, точнее, одним из паролей, предъявление которого открывало доступ к этому сейфу. На ней имеется шестнадцать опознавательных знаков подлинности, и если хоть одного не найдут при экспертизе, то к сейфу никого не допустят. Но и это не все: его надо открыть непременно двумя ключами, один из Ключей лежал в иконе, второй — в окладе.

У этой иконы долгая история. Ее и воровали, и теряли, и находили, и дарили. Века с XIV по XIX можно пропустить, к настоящему делу они не относятся. В 1912 году икона находилась у отставного генерал-майора Воронцова, кстати, хозяина той самой территории, где сейчас городской парк находится. Там было его имение, небольшой конный завод стоял. Генерал-майор икону подарил Ново-Никольскому монастырю. Потом советская власть установилась, генерала расстреляли, монастырь закрыли, а икону изъяли и повезли в Гохран. Оклад из золота и бриллиантов как-никак. Но не довезли, поскольку на поезд с ценностями напала банда Графа. Графа чекисты отловили, банду перебили, но иконы у них не нашли. Позже оказалось, что икону сумел украсть некий пан Самборский и вывезти в Польшу. А сын расстрелянного генерала Воронцова, Михаил, ушел за кордон с белыми, вывез семью и осел в Берлине. В 1926 году он от последствий ранений и от расстройства по поводу того, что большевики все никак не свергаются, помер. У самого Михаила Воронцова остался сын Николай, который натурализовался как немец, сдружился на почве антибольшевизма и антисемитизма с фашистами и усердно работал на германские спецслужбы против СССР.

В 1939 году после захвата Польши он нашел там Самборского с похищенной иконой, пана ликвидировал, а икону прибрал. В 1945 году Николай Воронцов, или Воронцофф, как его уже тогда называли, сумел отправить жену и сына — того самого Рудольфа — в Западную зону, а сам удрать не успел и попался смершевцам. Его задержали, а потом как немецкого холуя шлепнули. Перед этим он много чего интересного рассказал, в частности, о том, что имел отношение к тайному вывозу немецких и награбленных ценностей в Швейцарию. Он использовал анонимные счета, куда поступала наличность, и несколько абонентских сейфов, в которые закладывались драгоценности. Если в Германии будет возрождаться очередной Reich, ему надлежало эти финансы вернуть и поставить на службу идеям национал-социализма. Но поскольку Николас фон Воронцофф шибко жить хотел, а в возрождение национал-социализма ему не очень верилось, то он понадеялся купить себе жизнь. А потому рассказал чекистам насчет иконы и ключей. Но оказалось, что квартира Воронцова уже ограблена мародерами. Икону они, правда, не тронули, потому что цены ей не знали, но оклад сняли. Поэтому в руки чекистов попал только один ключ, оставшийся в иконе. В торце доски было сделано углубление, куда был вложен ключ в войлочном чехольчике, чтобы не брякал внутри иконы, а поверх торца прибита планка. Чекисты этот ключ нашли, Воронцова расстреляли за ненадобностью, а потом десять лет искали оклад, но так и не нашли.