Воротынский.

 Ужасное злодейство! Слушай, верно

 Губителя раскаянье тревожит:

 Конечно, кровь несчастного младенца

 Ему ступить мешает на престол.

 Шуйский.

 Перешагнет: Борис не так-то робок!

 Воротынский.

 А слушай, князь, ведь мы б имели право

 Наследовать Феодору.

 Шуйский.

 Да боле Чем Годунов.

 Воротынский.

 Ведь в самом деле!

 Шуйский.

 Что ж!

 Когда Борис хитрить не перестанет,

 Давай народ искусно волновать.

 Пускай они оставят Годунова,

 Своих князей у них довольно; пусть

 Себе в цари любого изберут.

 Воротынский.

 Нет, трудно нам тягаться с Годуновым.

 Народ отвык в нас видеть древню отрасль…

 А вот когда бы чудом, из могилы,

 Царевич наш Дмитрий вдруг воскрес…

 Шуйский (махает рукой).

 Эх, полно, князь! Что попусту болтать.

 Во гробе спит Димитрий и не встанет.

 Не нам с тобою мертвых воскрешать.

 Пристава возвращаются с двух концов.

 Воротынский.

 Ну, что? Узнал?

 Пристава.

 Он – царь! Он согласился!

 Шуйский.

 Какая честь для нас, для всей Руси!

 Вчерашний раб, татарин, зять Малюты[7] ,

 Зять палача и сам в душе палач.

 Венец возьмет и бар мы Мономаха!

 Сильный удар грома. Шуйский и Воротынский снимают шапки и крестятся.

 II. Сцена на мельнице. Гадание

 1

 Лес, ночь, гроза. Шум столетних сосен и дубов. Дождь, град, молния. В чаще леса огромный медведь, испуганный близко упавшим громом, вылезает из берлоги, продираясь сквозь валежник, ломает сучья с треском, встает на задние лапы и ревет.

 Гроза пронеслась почти мгновенно. Гром все дальше, глуше и, наконец, затихает совсем. Небо яснеет, месяц, пробиваясь сквозь быстролетящие тучи, озаряет лес.

 Двое всадников, Борис и Семен[8] Годуновы, едут по глухой тропе. Подъезжают к мельнице, старому, мшистому срубу с шумящим в запруде колесом. Спешившись, Семен стучит в окно долго, сперва кулаком, потом кнутовищем.

 Семен. Мельник, мельник, а мельник! Оглох, старый пес, что ли?

 Мельник (приоткрывая оконце). Нет на вас погибели, чертовы дети! Кто такие, откудова? Коли вор, берегись, свистну по башке кистенем, с места не сойдешь!

 Семен. Что ты, пьяная харя твоя, протри глаза, аль не видишь, бояре!

 Мельник. Что за бояре? Знаем мы вас, шатунов! (Вглядываясь). Что за диво? Батюшки, светики! А я-то, старый дурак, сослепа… Ох, не взыщите, кормильцы. Сейчас, – сейчас, только лапти вздену, да вздую лучину.

 Семен помогает Борису спешиться.

 Борис. Это он и есть колдун? Семен. Он самый.

 Мельник отворяет дверь и выходит на крыльцо, старый-старый, весь белый, как лунь, огромный, косматый, как тот медведь в валежнике.

 Мельник (кланяясь князю). Ах, гости мои дорогие, желанные! Вот послал Бог соколов в воронье гнездо! Сбились, чай, с дороги, заплутались? Место наше глухое, лихо по лесу ходит, воровские люди, шатушие, долго ли до греха? Переночуйте, родимые.