Зато теперь я прекрасно понимала, что чувствовал Артём, поняв, что виноват. Бррр! И знала, что он меня любит! Разве можно ожидать улыбку на лице того, кто находится в полувздохе от болевого шока? Артём улыбался просто потому, что я его простила... Какая же я балда! Почему я вообще решила, что ему всё само в руки идёт? Ведь Мастер же говорил, что всем одинаково легко и одинаково тяжело...

Я снова посмотрела на часы в мобильнике. Полчаса прошло. Ну почему так долго?! Жаль, Дэн ушёл за кофе, хоть на его клацанье в телефоне отвлекалась.

Мастер появился в пустом приёмном покое бесшумно, словно тень отделилась от стены. Ожила, потёрла ладони и подошла ко мне.

– Привет.

– Что же теперь будет?! – вскинула я на него глаза, продолжая внутренний диалог. – Сначала я обвиняла его, а теперь сама чувствую себя виноватой. Ведь это же я, я, а не кто то с улицы, желал, чтобы Артём прочувствовал боль, а теперь я больше всего на свете хочу, чтобы ему не было больно. Лучше б я сама ещё раз...

– Возможно, он думал так же, – пожал плечами Мастер и сел рядом.

– И что теперь делать? Мне так стыдно! Это моя вина, что он там, – я мотнула подбородком на двери операционного отделения.

– В чувстве вины нет рациональности. Не чувствуй себя виноватой. Но и оправданий не стоит искать. Что можешь исправить, исправь. Что приходит, наблюдай.

– Как наблюдать, Мастер?

– Как в кино. Смотри кино про себя. Сумеешь пронаблюдать момент, когда вскипает гнев, сумеешь не отождествиться. И гневаться будет некому. В идеале, конечно.

Я покачала головой.

– Поздно после драки кулаками махать.

– Будет другая. Ты же огненная.

– Я? Разве?

– Неужели ты считаешь себя вялой флегмой?

– Н нет. Но мне стыдно, так стыдно! Я ему об ответственности говорила, а теперь она на мне! Аж душу скручивает.

– Ответственность прекрасна только, если рождается не из чувства вины. Иначе рано или поздно захочется мстить. Никогда не выполняй никакого обязательства из чувства вины, потому что оно становится уродливым и лишает тебя свободы. Если из этого отсутствия чувства вины ты почувствуешь, что нужна ему, – прекрасно. Если почувствуешь, что не нужна ему, – тоже прекрасно, и в этом нет ничего дурного. Наблюдай.1

– Хорошо, я попробую. – Я поёрзала на оббитой красным дермантином скамье и снова взглянула на спокойного, как утёс, Мастера. – Скажите, а Артём поправится?

Он усмехнулся в бородку.

– Я что, похож на ярмарочного прорицателя?

– Немножко, – смущённо призналась я.

Мастер тихо рассмеялся, потом по доброму посмотрел на меня и сказал:

– Я не знаю.

Я внутренне сжалась от страха за Артёма, а Мастер продолжил:

– Но если рассуждать логически и собрать воедино факты: перелом открытый, но без осложнений; помощь оказана быстро и вовремя; врач хороший; оплатой доволен; организм молодой и сильный...

– Значит, срастётся? Он поправится? – с надеждой воскликнула я.

– Выходит, так, – улыбнулся он.

Мне стало спокойнее. Мастер больше ничего не сказал. Просто сидел рядом. Но я почувствовала, что своим безмолвием он учит меня: Затихни. Наблюдай. Дыши. Люби. Будь сейчас и не мешай ему своей паникой. Просто будь.

Я просто была. Просто ждала и слушала, как в тишине стучит моё сердце. И, наконец, увидела Артёма.