Тут Стив взорвался:

— Да на кой черт нам ваши деньги, если…

— Сколько? — спокойно спросил Берс.

Млокен‑Стив осекся и изумленно уставился на него.

Букмекер же покровительственно кивнул:

— Уважаю деловых людей. Скажем… по три тысячи кредитов. Каждому.

Берс покачал головой и произнес:

— Прибавьте нолик.

Букмекер изумленно вытаращил глаза, а потом саркастически расхохотался:

— Простите, лэр, но на подобные гонорары у меня могут рассчитывать только ведущие игроки высшей лиги.

Берс молча пожал плечами. Какое‑то время они смотрели друг на друга, потом букмекер отвел глаза и произнес деланно равнодушным тоном:

— Что ж, господа, мне очень жаль, но я не могу согласиться на ваши условия.

Млокен‑Стив, которому все это очень не нравилось, облегченно расслабился, но следующие слова букмекера показали, что он рано обрадовался.

— Но это не означает, — с нажимом продолжил тот, — что мы можем просто разойтись по сторонам, не придя ни к какому соглашению. Я вложил в предстоящую игру слишком много, чтобы положиться на волю случая. — С этими словами он кивнул двум мордоворотам.

Те шагнули вперед и, сноровисто ухватив Энтони, заломили ему руки. Млокен‑Стив рванулся вперед, но тут же был перехвачен еще двоими. Остальные развернулись к Берсу, но тот стоял спокойно, невозмутимо рассматривая эту кутерьму. Букмекер несколько мгновений напряженно ожидал, что же предпримет Берс, но тот классически держал паузу. Господин слегка расслабился и расплылся в улыбке, которая на этот раз была с налетом презрения:

— Что ж, разумное решение, лэр Берс. Утром вас двоих выпустят, а ваш друг, — он кивнул в сторону Энтони, — который, по моей информации, участвовал всего в одном из прошедших матчей, останется у нас, так сказать, в гостях, — он хохотнул, — чтобы мы были уверены в вашем хорошем поведении. Как объяснить его отсутствие — ваша проблема. — Букмекер сделал паузу, ожидая реакции Берса, но тот все еще хранил молчание, и господин вальяжно закончил: — Кстати, мое предложение по‑прежнему остается в силе. После игры вы получите по три тысячи, — и он замолчал.

На несколько мгновений в камере повисла тишина, потом раздался придушенный голос Стива, которому зажали горло:

— Ну… берсерк… давай…

Один из конвоиров грубо выругался и сильнее стиснул пальцы на его горле. Стив захрипел. Берс повел глазами по сторонам, на мгновение задерживая взгляд на каждом из мордоворотов букмекера, а потом… исчез. Вернее, всем присутствующим в камере показалось, что он исчез, но это было не так. Двое верзил, держащих Стива, вдруг взмыли в воздух спинами вперед и с грохотом рухнули на нары, сделанные по трем сторонам камеры. За ними последовали двое, которые держали Энтони, и только в этот момент воздух прорезали несколько разрядов парализаторов, ударившие в то место, где находился Берс во время разговора. Но было поздно.

— Прикажите им бросить парализаторы, лэр букмекер.

Трое оставшихся верзил нервно обернулись на голос. Берс занял позицию за спиной главного режиссера всей этой кутерьмы, и тому вряд ли понравилось, как развивается постановка, которую он считал успешной, поскольку в данный момент он стоял на коленях, голова его была слегка вывернута и пригнута к левому плечу. В общем, было не очень больно, но господин букмекер чувствовал, что если сильные руки, держащие его голову, сдвинутся еще хотя бы на полпальца, то его шейные позвонки лопнут с веселым, звонким треском.