106  Улыбку и слезу родит порыв

Душевной страсти, трудно одолимый

Усильем воли, если кто правдив.

109  Я не сдержал улыбки еле зримой;

Дух замолчал, чтоб мне в глаза взглянуть,

Где ярче виден помысел таимый.

112  "Да завершишь добром свой тяжкий путь! -

Сказал он мне. – Но что в себе хоронит

Твой смех, успевший только что мелькнуть?"

115  И вот меня две силы розно клонят:

Здесь я к молчанью, там я понужден

К ответу; я вздыхаю, и я понят

118  Учителем. "Я вижу – ты смущен.

Ответь ему, а то его тревожит

Неведенье", – так мне промолвил он.

121  И я: "Моей улыбке ты, быть может,

Дивишься, древний дух. Так будь готов,

Что удивленье речь моя умножит.

124  Тот, кто ведет мой взор чредой кругов,

И есть Вергилий, мощи той основа,

С какой ты пел про смертных и богов.

127  К моей улыбке не было иного,

Поверь мне, повода, чем миг назад

О нем тобою сказанное слово".

130  Уже упав к его ногам, он рад

Их был обнять; но вождь мой, отстраняя:

«Оставь! Ты тень и видишь тень, мой брат».

133  "Смотри, как знойно, – молвил тот, вставая, -

Моя любовь меня к тебе влекла,

Когда, ничтожность нашу забывая,

136  Я тени принимаю за тела".

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Комментарии

1  Уже был ангел далеко за нами,

Тот ангел, что послал нас в круг шестой,

Еще рубец смахнув с меня крылами;

4  И тех, кто правды восхотел святой,

Назвал блаженными, и прозвучало

Лишь «sitiunt» – и только – в речи той;

7  И я, чье тело снова легче стало,

Спешил наверх без всякого труда

Вослед теням, не медлившим нимало, -

10  Когда Вергилий начал так: "Всегда

Огонь благой любви зажжет другую,

Блеснув хоть в виде робкого следа.

13  С тех пор, как в адский Лимб, где я тоскую,

К нам некогда спустился Ювенал,

Открывший мне твою любовь живую,

16  К тебе я сердцем благосклонней стал,

Чем можно быть, кого-либо не зная,

И короток мне путь средь этих скал.

19  Но объясни, как другу мне прощая,

Что смелость послабляет удила,

И впредь со мной, как с другом, рассуждая:

22  Как это у тебя в груди могла

Жить скупость рядом с мудростью, чья сила

Усердием умножена была?"

25  Такая речь улыбку пробудила

У Стация; потом он начал так:

"В твоих словах мне все их лаской мило.

28  Поистине, нередко внешний знак

Приводит ложным видом в заблужденье,

Тогда как суть погружена во мрак.

31  В твоем вопросе выразилось мненье,

Что я был скуп; подумать так ты мог,

Узнав о том, где я терпел мученье.

34  Так знай, что я от скупости далек

Был даже слишком – и недаром бремя

Нес много тысяч лун за мой порок.

37  И не исторгни я дурное семя,

Внимая восклицанью твоему,

Как бы клеймящему земное племя:

40  "Заветный голод к золоту, к чему

Не направляешь ты сердца людские?" -

Я с дракой грузы двигал бы во тьму.