– Ребята, обед за мой счет. Что закажем?

– Они выбрали блюда, Элен набрала коды. Когда пища была доставлена и они приступили к обеду, она сказала:

– Ладно, давайте проясним ситуацию. Я не в курсе этой истории с кино. Эд Уандер представил им полный отчет о событиях в Согерти. Когда он закончил, они оба таращились на него во все глаза.

– О матерь божья, – сказала Элен. – Ты хочешь сказать, что пока ты ему не рассказал, он даже не знал, что он это сделал? Радио и телевидение, я имею в виду.

– Помните, в передаче Эда? – сказал Базз. – Он забыл, что наложил проклятие на женскую суетность. – Он оценивающе оглядел Элен Фонтейн. – Знаешь, тебе «Домотканый стиль» к лицу.

– Благодарю вас, милостивый сэр. Если бы я нашла что‑нибудь достойное похвалы в вашей внешности, я бы похвалила. Почему вы не пострижетесь?

– Сказал девушке комплимент и что получаю в ответ? – пожаловался Базз. – Издевательство. Я не могу себе позволить стрижку. Я самый непредусмотрительный в мире человек. Я, бывает, попадаю под холодный дождь и выхожу из‑под него на три доллара беднее.

Эд мрачно произнес:

– Я признаю, что это я выпустил джинна из бутылки. Теперь он знает. – Они недоуменно уставились на него, и он объяснил. – Таббер. Теперь он знает, что он владеет Силой, как это называет Нефертити. Но гораздо хуже то, что она растет.

– Что растет? – хмуро спросил Базз.

– Сила, при помощи которой он накладывает заклятия. Как видно, она у него всегда была, но он только недавно начал использовать ее в таких масштабах.

– Ты хочешь сказать… – начала Элен, которую озарило.

– Я хочу сказать, что эти два первых глобальных проклятия он наложил в ярости, не зная, что делает. Это последнее он произнес специально. Теперь он знает, что может делать это специально.

Эд продолжал:

– Вы задумывались над тем фактом, что мы трое – единственные в мире, если не считать маленькой группы Таббера, которые знают, что происходит?

Базз вытащил новую сигару и вставил в рот.

– Как я могу это забыть? Журналист, сидящий на самой потрясающей сенсации мира со времени Воскресения, и он не может о ней написать! Если я еще раз упомяну Старой Язве Таббера и его проклятия, он обещал меня вышвырнуть из газеты.

– По крайней мере у тебя все еще есть работа, – угрюмо сказал Эд. – Взгляни на меня. Я потратил несколько лет, работая в передаче «Час необычного», которая занималась всякими спиритуализмом, экстрасенсорикой, летающими тарелками, переселением душ, левитацией и бог весть чем еще. Все это время я имел дело с бесконечной вереницей чокнутых, придурков и жуликов. Наконец появился настоящий феномен. И что происходит? Моей карьере крышка.

– Вы оба разбиваете мое сердце, – раздраженно сказала Элен. – Не забывайте, я быстро продвигалась вверх в десятке лучше всех одевающихся женщин страны.

Базз посмотрел на нее.

– А что твой отец? Он был там, когда Таббер проклинал радио. Он не понимает, что происходит?

– Я думаю, примерено наполовину понимает, – ответила Элен. – Он считает, что Таббер – агент Советского Комплекса, который был отправлен саботировать американскую промышленность. Он хочет, чтобы Общество Стивена Дикейтьюра расследовало деятельность Таббера и передало информацию ФБР. Мэтью Маллигэн, разумеется, с ним согласен.

Эд Уандер закрыл глаза, чтобы скрыть свои страдания.

– Великолепно. Я просто вижу эту банду идиотов, рыскающую вокруг палатки Таббера. Новых проклятий будет – как собак нерезаных.