Не мог совершить намеченное, не мог просто перестать смотреть, не мог оторвать взгляд от улыбающейся во сне девушки…

— За что мне это? — простонал Айрон.

Сел на постель, не сдержав порыва, укрыл спящую девушку и задумался. Айрон Вейнер никогда бы не стал тем, кем являлся, если бы не расчёт и анализ каждого шага, и вот сейчас он начал анализировать. Смотрел на Райве, на её подрагивающие во сне реснички, на улыбку, то появляющуюся, то исчезающую в уголках самого прелестного ротика, который он когда-либо видел и осознавал ответ на вопрос «Когда?» — с первого взгляда! С того момента как увидел! С того самого проклятого мига, когда эти глаза посмотрели на него!.. И вместе с этим пониманием пришёл ответ на вопрос «Как?» — сильно! Слишком сильно, чтобы он мог это игнорировать!

Айрон лег рядом с девушкой, повернулся на бок и задумчиво смотрел на тонкий, очаровательный носик, на красивый изгиб губ, на длинные, чуть загнутые реснички… и вслед за растерянностью пришла злость:

— Верная любви, говоришь… хайдарца, значит, ждёшь… — Вейнер усмехнулся.

Когда в рубке управления видели эту характерную истинно айроновскую усмешку, то даже при самом неблагоприятном расположении войск в отношении противника, все пилоты понимали — они победят! Вопреки разуму, соотношению сил и законам логики!

Они победят, потому что Айрон-Тиран уже продумал всё и поведёт их к победе. И он побеждал… всегда! Вот и сейчас, вступая в самую важную из своих битв, Вейнер был уверен в победе. Он не мог проиграть! И он планировал узаконить данный брак на Теяре, ликвидировав помолвку с теярийкой, а затем… он построит гарем для этой взбалмошной девчонки, он постелет к её ногам бархат и шелк, он подарит ей всё… почти всё.

— И если браки совершаются на небесах, — Айрон наклонился и поцеловал свою спящую красавицу. — То этот брак… мы заключим в космосе… А за все свои слова, тебе ещё предстоит ответить, любовь моя!

Резко поднявшись, он покинул каюту спящей супруги.

* * *

Это было самое ужасное утро в жизни Райве. Оно началось с резкой сирены, которая ворвалась в сознание и засела скрипящей пружиной в больной голове. А сирена всё выла и выла… и, открыв глаза, девушка поняла, что это её персональная сирена… точнее маленькая темная коробочка, которую на весу держал её персональный теярский псих.

— За что? — простонала обхватившая головку Райве.

— За что? — повторил Айрон. — Давай подумаем вместе… за что!

На его лице промелькнуло странное выражение, но продолжил адмирал весьма грозно:

— За распитие алкогольных напитков на корабле! Это раз. За безобразное поведение в пьяном состоянии! Это два! За то… что посмела оскорбить своего адмирала, это три!

Девушка вновь откинулась на жёсткую подушку и застонала. В горле было сухо и противно, тело не желало слушаться, голова… голова стала её особым наказанием.

— Плохо? — вопросила участливая сволочь, волею судеб, ставшая её мужем… на время.

— От меня что требуется? — хрипло простонала девушка.

«Исполнить супружеский долг… для начала, — подумал Айрон, глядя на обнажённый в силу задравшейся сорочки, плоский животик.»

— Объясняю для непонятливых, — чуть растягивая слова, произнёс Вейнер: — Работники кухни встают раньше, для приготовления, собственно, завтрака. Вы, рядовая Фенияр, прикреплены к пищевому блоку, следовательно… ПОДЪЁМ И ПРИСТУПИТЬ К ТРУДОВЫМ ОБЯЗАННОСТЯМ!

Райве никогда не думала, что можно так ненавидеть! Но, как, оказалось, ненавидеть можно и сильнее, потому что после подобного приказа на повышенных тонах, прозвучал волнующе-завораживающий шёпот:

— Могу помочь с переодеванием… — но тут она услышала то, от чего глаза удивлённо округлились, — С другой стороны… должен признать, Райве, ты не в моём вкусе…

Последние слова Вейнер протянул чуть задумчиво, словно разговаривал сам с собой, но при этом… о, да, он знал, как задеть её чувства.