Откровенная ярость, промелькнувшая на прекрасном личике и гневные удаляющиеся шаги.

— Ну-с, — глядя вслед удаляющейся супруге, весело проговорил адмирал. — Приступим. Господа, не отвлекайтесь, время завтрака ограничено.

Райве нервно дорезала пластинками овощи для супа, когда в кухне, где убирался бедлам после завтрака, стало очень тихо. В следующее мгновение на её талию скользнули руки, обладателя которых она представляла на месте нарезаемых овощей и завораживающе-чувственным шепотом, заставляя от дыхания шевелиться волосы на затылке, Вейнер прошептал:

— Всё было… удивительно вкусно. Более того, я в жизни не ел ничего подобного… у тебя золотые ручки…

«Сказал этот чертов психолог хвалить — будем хвалить. Тем более — есть за что», — думал при этом Айрон.

Он почувствовал, как мгновенно расслабилась напрягшаяся было Райве, скорее угадал, чем увидел её улыбку, но голос авиянки был полон раздражения:

— У… теярцев странный способ благодарить за еду!

— Уж такие мы странные, — целуя порозовевшее ушко, ответил Вейнер.

Райве замерла, затем резко развернулась, но он уже уходил.

Пристально глядя ему в след, Райве не удержалась:

— Если бы ещё и брюнет… а так, эх!

Адмирал расхохотался и ушёл, не вступая в полемику.

Айрон Вейнер тихо сходил с ума, от своего безудержного и всепоглощающего чувства любви. Он носился с корабля на корабль принимая отчёты, наставляя, обсуждая новые стратегии, проводя занятия.

А Райве, с каждым днем становившаяся всё увереннее, опаляла взглядом сияющих карих глаз, обжигала лёгкими прикосновениями и… убивала своим равнодушием. Он дал ей семь суток, семь мучительных для него суток, в которые был подчеркнуто вежлив и холоден, а затем…

— У меня для вас отличные новости, — заявил адмирал в утро восьмого дня, улыбаясь супруге и радуясь завтраку.

Девушка поставила перед ним поднос и, выпрямившись, замерла, ожидая продолжения.

— Возьму тебя на Хайдар.

— Правда? — на лице Райве, совершенно не помнящей событий в пьяном угаре, отразился такой восторг, что Айрон едва не передумал.

Но сказанного не вернуть, курс пролегал мимо, урок он был намерен преподать жестокий, а потому:

— Конечно, дорогая. Ты столько дней была хорошей девочкой, — хитрую усмешку он подавил. — Так что я просто обязан порадовать нашего любимого повара — рядовую Фенияр. Собирайся, вылетим через час.

Обрадованная новостями авиянка, тут же умчалась приводить личико в порядок, и не заметила, как от удивления перестали есть все присутствующие за адмиральским столом, с явным неодобрением взирая на Айрона.

— Вейнер, — начал шкипер Алон: — Не думаю…

— Пасть закрыл, — невозмутимо произнёс Айрон, приступая к завтраку.

— А я… поддерживаю, — уверенно произнёс генерал-лейтенант Донато.

— Ещё раз поддержишь — отправишься на своё изначальное место работы и будешь ты, психолог хренов, поддерживать всех желающих.

Глава разведывательного управления Илонесской Армады побледнел от ярости, но тут же был остановлен спокойным:

— Ты ошибся, Алек, — адмирал смотрел на него с ухмылкой, но в глазах отчётливо виднелась грусть. — Первое — малышке я даже не нравлюсь. Второе — стереотипов там немеряно. Третье — я буду снимать с её очаровательных глазок розовые очки так, как считаю нужным. Тема закрыта.

Все вернулись к завтраку, и всё же не выдержал многострадальный лейтенант Мирд:

— Адмирал, возможно не моё дело…

— А вот тут ты прав! — перебил его Вейнер.