И ему было всё равно, что она… «А ведь предупреждал, — вновь подумала Райве. — А значит… спланировал!».

И внезапно, словно из затуманенных снов, вспомнилась импровизированная песенка и пьяные танцы на зелёном ковролине, вокруг остолбеневшего адмирала…

— Вот… вот… — у неё слов ни на что другое не хватало, кроме как: — Псих… теярский!

Внезапно адмирал остановился, обернулся и поманил разгневанную супругу. Девушка медленно подошла, не отрыва от него чуть суженных от ярости глаз. Невозмутимый адмирал, наклонился к её ушку и ласково прошептал:

— А хочешь… я оставлю тебя здесь? А? Джагаши оценил твою внешность, правда… язык отрежет, зато будешь в гареме Настоящего Мужчины!

Он не ответил. Усмехнулся, развернулся и потерял к ней интерес.

Глядя на удаляющегося адмирала, Райве мстительно усмехнулась.

Дурой она никогда не была, и прекрасно понимала — до Теяры Айрон несёт за неё полную ответственность!

* * *

Дом генерала Джагаши представлял собой куполообразную конструкцию с витиеватой отделкой, чем напомнил девушке дома на Авийе. На мгновение стало грустно, но затем… месть, а точнее желание её совершить, творило чудеса. А потому, когда очередной хайдарец демонстративно сплюнул при виде девушки, Райве проглотила собственное чувство возмущения, остановилась, повела плечиком, бросила на мужчину взгляд «Крылья мотылька» и приглашающее улыбнулась. И, мстительно дождавшись полного вожделения взгляда, девушка с презрением отвернулась.

Айрон, искренне убеждённый, что жертва неправильного воспитания испуганно следует позади, и не подозревал о диверсии. А диверсия повторилась — с одним, вторым, третьим… десятым.

Райве никогда не считала себя красивой… она просто не была такой в сравнении с дочерьми, наложницами и женами фасиха Фенияра. У неё не было округлых щечек, изящного животика с тремя положенными складочками и ямочек над ягодицами, а потому гаремные наставительницы нередко именовали её уродиной. Но ребенок, брошенный собственной матерью, ещё в пять лет узнал от сестры главное «Мы тебя любим. Очень», и всё остальное было не важно. «Ты сумеешь выбраться из гарема, покинуть Авийю и мы ещё будем тобой гордиться, сестричка!» — гласило завершение каждого письма. А когда она пожаловалась, прочитала в ответ на слёзное послание: «Ты должна стать хитрее, умнее и изобретательнее всех, Райве, а красота не главное, поверь.» И Райве старалась, очень. Она училась лучше всех дочерей Фенияра, а когда учиться дальше было запрещено… они нашли выход и из этого положения. И всё же одну науку Райве познавала вопреки советам сестры — искусство соблазнять. О, как хотелось ей чувствовать себя красивой и однажды увидеть восторг в глазах любимого принца на золотом ящере. И именно сейчас, откровенно флиртуя, бескомпромиссно соблазняя, Райве ощутила себя… красивой… как тогда, когда впервые увидела теярца…

— Рядовая Фенияр, поторопитесь! — громкий оклик недовольного адмирала.

Она обязана была смолчать, но вместо этого:

— Да, мой любимый… адмирал… — проворковала Райве.

Они мгновенно обернулись — Айрон, недоуменно взметнувший бровь, и генерал, от удивления приоткрывший рот. И авийянка продолжила:

— Я лишь… ножку поранила, — чуть хрипловато поведала девушка, а затем…

Медленное приседание с прямой спиной, в то время как руки скользят от бедра и ниже, касаются туфельки, словно поглаживая.

Затем резко вскинутая голова, полная осознания своей привлекательности усмешка, а вслед за этим искреннее невинное выражение.