В эти игры Райве играть не любила, но… чего не сделаешь ради «любимого»:

— Ваш смех, — произнесла она с придыханием: — Он… бесконечно… возбуждает.

Откровенно подавившись очередной руладой, Вейнер пристально взглянул на девушку.

— Райве, — голос был тихим, но от чего-то девушке стало не по себе. — Хватит!

Молча пожав плечиками, девушка неспешно подошла к группе мужчин, а затем:

— Генерал, — движение и она взяла оторопевшего Джагаши под руку. — Вы такой… мужественный… сильный… А в каких боях вы участвовали?

И всё это с самым невинным видом, а затем, едва хайдарец открыл рот, Райве восторженно продолжила:

— Простите мне моё любопытство, но… разве могла я не спросить столь смелого и достойного человека о победах его?

Оторопевший генерал, бросил взгляд на Айрона, затем на подчёркнуто желающую внимать каждому его слову авийянку и внезапно произнёс:

— Брат мой, десять воинов за неё дам. Хороших, молодых, сильных.

Вейнер усмехнулся, и в тон ему ответил:

— Брат мой, ты же язык ей на второй день отрежешь… а то и сразу.

Пользуясь тем, что генерал продолжал смотреть на Айрона, Райве нагло и совершенно по-детски показала адмиралу язык, после чего, словно размышляя вслух, произнесла:

— Зачем лишать голоса птицу, способную оценить и описать истинные достоинства своего хозяина?

Он мог бы вступить в полемику, но… не пожелал. Кивнув, направился вперёд, не оборачиваясь. Райве остолбенела! Испуганно вздрогнула, мгновенно отойдя от генерала… Разумом… разумом она понимала, что её никогда не оставят на Хайдаре, но… разве не этот разумный адмирал Илонесской армады назначил её рядовой и заставил мыть туалеты? И в этот миг девушке стало по-настоящему страшно. А Вейнер совершенно спокойно шёл вперёд, нехотя окликнул генерала и, когда тот подошёл ближе, продолжил прерванную беседу.

Райве очень хотела в этот момент догнать и вцепиться когтями в эту самодовольную рожу, но…

— Хагериде, — женский голосок прозвучал совсем рядом.

Девушка стремительно повернулась и… она была вынуждена на шаг отступить, чтобы не упасть — к ней подошло четверо женщин. Но какие это были женщины! Лысые, с тёмными покрывалами поверх наголо стриженных голов, в чёрных балахонах, скрывающих тело до пола, забитые настолько, что даже обращаясь к ней, не смели и головы поднять. А та, что стояла ближе всех и заговорила с ней, тихо, словно боясь быть услышанной, произнесла:

— Хагериде, наш господин избрал вас… следуйте за мной, отныне дом нашего господина…

— АЙРОН! — вопль испуганной авийянки заставил задрожать стекла на окнах.

Он не остановился, не обернулся и даже не замедлил шаг. Он проигнорировал тот факт, что все его собеседники чуток споткнулись, разом взглянули на Райве и как-то недоуменно на самого адмирала. Вейнер продолжал и неспешную прогулку, и беседу, в которой склонял генерала фактически отдаться ему во всех позах, а точнее… ему очень была нужна новая разработка хайдарцев, о которой генерал всё никак не желал рассказывать. А ещё очень хотелось дождаться иных действий взбалмошной воспитуемой.

— Айрон!!! — крик раздался вновь, а затем полное отчаяния. — Вы не можете так поступить со мной!

Шаг… второй… третий…

— Адмирал Вейнер… — в её голосе послышалась откровенная просьба.