— Да, миледи. Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

— Все хорошо, Марта.

— Сейчас велю горничной принести вашему сиятельству завтрак, а сама со всех ног — в «Белый медведь». Когда вы встанете, я уже вернусь обратно.

— Спасибо, Марта. — Карина откинулась на подушки и с тоской подумала о том, что ждет ее впереди.

Вошла горничная. Она принесла завтрак и газету «Таймс». Роберт сказал, что сообщение о скачках в Эскоте будет напечатано в сегодняшнем номере. Карина развернула газету.

Она пробежала глазами заголовки. Внимание ее привлекло сообщение: «Несчастный случай с лордом Сибли».

Сообщалось, что лорд Сибли ехал в легком двухколесном экипаже и столкнулся с каретой, в которой везли королевскую почту. Экипаж свалился с крутого берега, а почтовая карета упала на него сверху. Лорд Сибли умер, не приходя в сознание.

Карина медленно опустила газету на колени. Для нее это означало одно — леди Сибли свободна! Теперь она может соединить свою судьбу с человеком, которого любит и который любит ее. Леди Сибли, конечно, могла бы стать графиней Дроксфорд, если бы граф не был уже женат.

Чувствуя, что голова кружится и все плывет перед глазами, Карина с трудом поднялась с постели и опять подошла к секретеру.

Она распечатала письмо и приписала постскриптум.

— О мой дорогой, прощай! — прошептала она, поднеся вновь запечатанный конверт к губам.

Карина позвонила. На звонок пришла пожилая горничная, служившая в Дроксфорд-хаусе уже более четверти века.

— Полагаю, мистер Вейд у себя в кабинете, — сказала Карина. — Пусть пришлет с вами несколько сотен фунтов наличными. Требуется сегодня оплатить кое-какие счета.

— Хорошо, миледи.

Карина решила, что на первое время этих денег ей хватит. Граф открыл на ее имя счет в банке, положив на него деньги, выигранные на скачках в Эскоте. Карина подумала, что, как только прибудет на место, даст знать в банк и ей переведут столько, сколько потребуется.

Когда горничная принесла деньги, Карина положила их в ридикюль и стала ждать Марту. В пеньюаре, отороченном тончайшими кружевами, с копной золотистых волос, ниспадающих на плечи, она выглядела хрупкой и нежной. Глядя на очаровательную юную графиню, никому и в голову не могло прийти, что она на грани отчаяния.

«Лучше бы мне умереть, — думала Карина. — Я не перенесу этих страданий».

Граф погонял лошадей, направляясь в Эскот, и всю дорогу испытывал гнетущее чувство. Это было странное и вместе с тем неприятное чувство. Он стал вспоминать обо всем, что делал до того, как уехал из Дроксфорд-хауса.

Спал плохо. Как наяву видел испуганное лицо Карины, ее головку, доверчиво склоненную на его плечо. Вспоминал, как целовал ее. Он хотел утешить жену, но едва коснулся губами ее губ, понял, что на его поцелуй отвечает женщина, а не испуганное дитя. Он и не подозревал, что губы женщины могут быть такими мягкими, сладкими и беззащитными.

Граф старался не вспоминать о том, как хотелось ему крепко обнять Карину и прижать к своей груди. Он заставил себя не думать о ней. Вспомнил Фелицию Корвин.

Слова Карины о том, что и лорд Ваймен, и миссис Корвин повинны в событиях минувшего вечера, привели графа в такое негодование, что сначала он даже решил не назначать бывшей любовнице никакого содержания. Конечно, ее оскорбительные слова в адрес Карины были отчасти вызваны вином, выпитым за ужином. Женщины низкого происхождения под влиянием алкоголя, как правило, не контролируют свои поступки. Поскольку Фелиция клялась в любви — если ей верить, то при желании всегда можно было найти оправдание ее словам и поступкам.