– Сколько наши дети будут пухнуть с голоду? – громко спросила худая женщина.

– Пора призвать к ответу богачей! – вторил ей какой-то рабочий в рваной блузе.

– Что скажете вы, гражданин? – спросил Александра небольшого роста человек в сером потёртом камзоле. – Эти граждане хотят знать, что делает Собрание?

Ланье ответил:

– Вы обо всем скоро узнаете, граждане. Я не имею полномочий говорить с вами от имени Собрания сейчас.

– А имя своё вы можете назвать, гражданин депутат?

– Александр Ланье. Мне нечего стыдиться своего имени, граждане. Я был среди тех, кто давал клятву в зале для игры в мяч, когда депутаты третьего сословия объявили себя Национальными Собранием.

– Я слышал ваше имя, гражданин. Марат даже называл вас Другом народа.

– Почему другом? – спросил Александр. – Я часть этого народа. Я один из вас.

– Но не из тех, кто живет в трущобах! – послышались женские голоса.

– Нет, – согласился Ланье. – Я не живу в трущобах, граждане, но я среди тех депутатов, кто желает, чтобы не было никаких трущоб. Сегодня я не могу сделать много из того, что сделать хочу. Мои возможности ограничены. Но в будущем если мы будем едины, то сможем добиться многого.

Его слова встретили холодно, но больше депутата никто задерживать не стал и Александр двинулся дальше.

Парижане ждали перемен. Настоятельным требованием стал «максимум». Депутаты от якобинцев стали говорить об этом, и народ поддержал это требование. «Максимум» – установление максимальных цен на продовольствие, выше которых поднимать строго запрещалось законом.

Сам Ланье считал это простой демагогией. Он прекрасно понимал, что при установлении «максимума» цен, народу легче не станет. Просто торговцы прекратят снабжать города на невыгодных для себя условиях.

В карете его уже ждал Готье.

– Вы устали, гражданин Ланье? – спросил полицейский, когда Александр сел в карету.

– Это сильно заметно?

– Да. Я сразу понял, что день выдался жаркий.

– Не то слово, Готье. Эти демагоги меня сильно утомили. Они подкупают толпу пустой говорильней. Они обещают им «максимум цен». А к чему это приведёт?

– Толпа глупа, гражданин! И кое-кто пользуется этой глупостью.

– Они насильно понизят цены. Но где взять дешёвые продукты? Вот о чем они не думают! Наши крестьяне не станут отдавать городам даром все, что они произвели трудом!

– Но можно взять насильно, гражданин Ланье!

– И как же это сделать? – Александр посмотрел на полицейского. – Послать к крестьянам воинские команды и взымать недоимки?

– Можно и так.

– И завтра же мы будем иметь не один мятеж в Ванде, а десять мятежей в провинциях! А послезавтра – тридцать мятежей! И все они выступят под знаменами с золотыми лилиями Бурбонов!

Готье смолчал. Он и сам думал так.

Ланье продолжал:

– Но впереди еще более острая проблема.

– И какая?

– Король, – ответил Ланье. – Его станут судить. И голоса разделяться. «За» и «Против» его казни.

Александр выглянул в окно кареты. Его взгляд упал на человека в сером сюртуке и модной английской шляпе.

«Дюшез!» – едва не закричал он.

– Что с вами? – спросил его Готье.

– Дюшез! – выкрикнул Ланье. – Дюшез собственной персоной!

– Где?

– Да перед нами! В модной шляпе с полями!

Готье удивился не меньше гражданина депутата.