—Господи, Хоукинс, спуститесь на землю.

—Прошу прощения?

Кэл вздрогнул. Она была на кухне, стояла в двух шагах от него и улыбалась своей улыбкой в миллион ватт.

—Вы разговаривали сами с собой? У меня тоже такая привычка. Почему люди считают нас чокнутыми?

—Хотят, чтобы мы разговаривали с ними.

—Вероятно, вы правы. — Куин откинула за спину водопад белокурых волос.

Кэл понял, что не ошибся. Она не красавица. Слегка выдающаяся верхняя челюсть, нос с небольшой горбинкой. Огромные глаза — все это не считалось эталоном красоты. И хорошенькой ее тоже не назовешь. Слишком просто и слащаво. Прелестная... тоже не подходит.

Единственное определение, которое ему пришло в голову, — сексуальная. Но, возможно, это из-за того, что мысли опять начали путаться.

—Я не спросил, с чем вы пьете кофе.

—Неважно. Все равно у вас вряд ли найдется двухпроцентное молоко.

—Я удивляюсь, зачем оно вообще нужно.

С непринужденным смехом, поразившим Кэла в самое сердце, она подошла к стеклянным дверям, которые вели — как и предполагалось — на заднюю часть веранды, и окинула взглядом окружающий пейзаж.

—Из чего следует сделать вывод, что у вас нет и заменителя сахара. Знаете, такие маленькие пакетики, розовые, синие и желтые?

—Только что закончились. Могу предложить настоящее молоко и настоящий сахар.

—Можете. — Разве она не была хорошей девочкой и не съела яблоко? — А я могу согласиться. Позвольте задать вам еще один вопрос, просто чтобы удовлетворить любопытство. У вас дома всегда так аккуратно или вы навели порядок перед моим приездом?

Кэл достал молоко.

— Аккуратно— это женское слово. Я предпочитаю упорядоченно. Люблю порядок. Кроме того... — Он положил перед ней ложку для сахара. — В любой момент может приехать моя мать — что время от времени и происходит. Если в доме будет кавардак, нагоняй мне обеспечен.

—Если я не позвоню матери хотя бы раз в неделю, она будет считать, что меня зарубил топором маньяк-убийца. — Куин положила в чашку одну ложечку сахара, неполную. — Здорово, правда? Прочные семейные узы.

—Мне нравится. Может, присядем в гостиной у камина?

—Отлично. А давно вы здесь живете? В этом доме, — уточнила Куин, когда они, захватив кружки с кофе, покидали кухню.

—Пару лет.

—Не скучаете по соседям?

—Соседи — это чудесно, и я много времени провожу в городе. Но время от времени мне хочется тишины и уединения.

—Обычное дело. Мне иногда тоже. — Куин опустилась в одно из кресел, откинулась на спинку. — Меня удивляет, почему другим людям не пришла в голову та же мысль и они не построили здесь дома.

—Были такие разговоры. Но со временем заглохли. Осторожничает, пришла к выводу Куин.

—Почему?

—Думаю, из-за финансовой непривлекательности.

—Но вы же здесь.

—Эта земля, участок леса, принадлежала моему деду. Он завещал ее мне.

—И вы построили этот дом.

—В общем, да. Мне понравилось место.

Уединенное. Очень удобно, когда хочется побыть одному. И рядом с лесом, который изменил всю мою жизнь.

—У меня были кое-какие знакомства, и мы построили дом. Как кофе?

—Великолепен. Вы и готовите сами?

—Специализируюсь на кофе. Я прочел ваши книги.

—И как?

—Мне понравилось. Вероятно, вы понимаете, что в противном случае не сидели бы тут.

—Что немного затруднило бы написание книги, которую я задумала. Вы потомок основателя поселения, которое со временем превратилось в деревню, а потом в город. И один из главных участников совсем недавних, необъяснимых инцидентов, связанных с городом.