|
— Ну спойте же еще. Лили, — умоляли голоса в общем зале. — Спойте еще одну, Лили. — И юноша впервые отвел глаза от Хейла и посмотрел через стеклянную перегородку на пышные формы женщины. — Двойную порцию виски и один грейпфрутовый, — сказал Хейл, взял бокалы и отнес их на столик. Но юноша не пошел за ним. Он с гневным отвращением смотрел на женщину. Хейл почувствовал, что ненависть, обращенная к нему, на мгновение ослабла, будто с него сняли наручники и теперь они сомкнулись на чужих запястьях. Он попробовал пошутить: — Душа бабенка. — Душа, — повторил юноша. — Тебе-то не стоило бы говорить о душе. Его ненависть снова вернулась к Хейлу. Он залпом выпил грейпфрутовый сок. — Я здесь только по делам службы, — сказал Хейл. — Всего на один день. Я — Колли Коббер. — Ты — Фред, — возразил юноша. — Ладно, — ответил Хейл, — я — Фред. Но в кармане у меня карточка, по которой ты можешь получить десять монет. — Знаю про твои карточки, — сказал юноша. У него была светлая гладкая кожа, покрытая легким пушком, а выражение глаз безжалостное, как у старика, в котором уже умерли все человеческие чувства. — Мы читали о тебе в газете, — продолжал он, — сегодня утром, — и вдруг захихикал, как будто до него только что дошел смысл какого-то грязного анекдота. — Можешь получить одну карточку, — предложил Хейл. — Вот, возьми этот «Мессенджер». Прочитай, что здесь сказано. Можешь получить весь приз. Десять гиней, — сказал он. — Тебе надо будет только заполнить и послать этот бланк в редакцию «Мессенджера». — Так, значит, тебе наличных денег не доверяют, — заметил юноша, а в другом зале Лили запела: Мы встретились с ним, это было в толпе. И не думала я, что ко мне подойдет он. — Господи Иисусе, неужели никто не может заткнуть рот этой шлюхе! — воскликнул юноша. — Я дам тебе пятерку, — предложил Хейл. — Это все, что у меня есть при себе. И еще мой обратный билет. — Билет тебе не понадобится, — сказал юноша. Я в платье была подвенечном. С ним поспорить могла белизною... Юноша в бешенстве вскочил со стула и, дав волю злобному порыву ненависти — к песне ли? к своему ли собеседнику? — швырнул пустой бокал об пол. — Этот джентльмен заплатит, — сказал он бармену и хлопнул дверью маленького зала. И тут Хейл осознал, что они хотят убить его. Венок из флердоранжа Белел у нее в волосах. Когда мы с ней встретились снова. И грусть затаилась в глазах. Посыльный все еще спал, Хейл смотрел на Лили из пустого сверкающего бара и думал: «Я должен выбраться отсюда, я должен выбраться отсюда»; он смотрел на нее печально и без надежды, как будто сама жизнь была только там, в общем зале. Но он не мог уехать, ему нужно было выполнить свою работу, начальство там, в «Мессенджере», очень требовательно, это хорошая газета, за нее следует держаться, и в сердце затеплился огонек гордости, когда он подумал о том, какой длинный путь он уже прошел; продавал газеты на углах, был репортером за тридцать шиллингов в неделю в маленькой местной газетке с десятитысячным тиражом, затем пять лет работал в Шеффилде. Будь он проклят, сказал он себе в порыве храбрости, подогретой еще одной рюмкой виски, если позволит банде запугать его и из-за этого потеряет работу. |
