— И я по тебе скучаю, Танюш, — признался я, протянув руку и нежно сжав её пальцы. — Но, знаешь, здесь всё не так сурово, как кажется. У меня хорошие товарищи, да и служба интересная.

Таня кивнула, но её взгляд стал задумчивым. Я не успел спросить её о чём-то ещё, как к нам подошли отец с матерью, окружённые группой других родителей курсантов.

— Алексей, нам только что рассказали, что после обеда будет экскурсия по главному корпусу, — сказал отец. — Ты нам покажешь, что где находится?

— Конечно, ваша светлость. Это будет интересно, — согласился я, понимая, что семейное время постепенно подходило к своему официальному моменту — посещению разных уголков Спецкорпуса.

Мы с Таней присоединились к общей компании. Возле нас стояли родители Лёвы Львова, родители и сестра Феликса, и ещё несколько гостей, с которыми отец завёл разговор. Все они выглядели респектабельно, словно находились на светском приёме. Люди с горделивой осанкой, в строгих, но элегантных костюмах, обсуждали архитектуру Спецкорпуса, его историческое значение и, конечно, будущее своих детей.

— Алексей, — обратился ко мне отец Лёвы, когда некоторые гости направились в главный корпус по пешеходному мосту. — Я слышал, вас выбрали командиром вашей группы. Как вы находите службу? Не слишком ли тяжело приглядывать за моим сыном?

Лева отчего-то засмущался и потупил взгляд. Я невольно улыбнулся.

— Ваш сын уже на хорошем счету у начальника медсанчасти, ваше сиятельство. Все уверены, что из него выйдет прекрасный маголекарь. А учетом специфики нашей службы… Поверьте, хорошие лекари нам всегда пригодятся.

* * *

Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая кабинет Шереметевой мягким золотым светом. Сквозь широкие окна открывался вид на парк, где прогуливались наши с Андреем родные — Таня и княжна Марина шли под руку с Катериной и Идой Юсуповой.

— Итак, господа, теперь можно и дела обсудить, — сказала генерал-лейтенант.

Мы расселись за массивным дубовым столом в конце кабинета — дядюшка Федор, мои родители, Виктор и мы с Андреем. Боде подносил гостям напитки и помалкивал.

— Ваше императорское высочество, я кратко изложу суть для их светлостей, — она кивнула моей матушке. — Некоторое время назад в стенах моего ведомства были совершены два покушения на Катерину Романову. Оба неудачные, но, чего не отнять, креативные. В ходе расследования выяснилось, что исполнительницей была курсантка Елизавета Воронцова.

Матушка удивленно уставилась на Шереметеву.

— Прошу прощения, ваше превосходительство. Я не ослышалась? Воронцова? Елизавета? Та самая…

— Та самая, ваша светлость, — кивнула начальница. — Поверьте, мы были удивлены не меньше вашего. Но каково же было наше удивление, когда выяснилось, что Воронцова действовала по приказу своего отца, который, в свою очередь, таким способом решил откупиться от шантажистов…

Шереметева кратко пересказала то, что удалось выяснить. Для дядюшки это не стало новостью — его посвятили одним из первых. А вот моя семья до сегодняшнего момента ничего не знала.

— Уверена, заговор носит куда более масштабный характер, чем нам казалось вначале, — сказала Шереметева. — И я полагаю, что в своих попытках убрать неугодных заговорщики не остановятся. Я считаю, что риску подвержены Катерина Романова, Елизавета Воронцова и ваш сын Алексей.

Отец хмуро на меня посмотрел.

— Что сделал мой сын?

— Ваш сын слишком хорошо проявил себя на службе. Во многом благодаря его действиям удалось многое выяснить. Я уверена, что он тоже в зоне риска. Поэтому и пригласила вас сюда, ваша светлость. Вы должны быть в курсе происходящего.