— Понял!

— На счет три. Раз…

Я выбрал область, которую собирался разорвать.

— Два… Три!

В защите образовалась дыра, и я вытолкал рабочих одного за другим. К их чести, они и не подумали бросить товарища — тащили его на себе, стараясь убраться от очага аномалии как можно дальше.

Мне все сильнее начинало нравиться это место. И люди.

Я выбрался следом, и Кропоткин тут же принялся вливать эфир в структуру барьера, словно зашивая прореху. Убедившись, что рабочие отошли достаточно далеко, я взглянул на майора.

— Если этим не помочь в течение часа, они не жильцы. Были совсем рядом с эпицентром.

— Вы тоже там были, Николаев!

— Я маг и обучен перерабатывать энергию аномалии в эфир, — отозвался я, заранее избавляясь от ненужных вопросов. — Но радоваться рано. Сейчас начнется вторая фаза.

— Твари?

— Скорее всего…

Не успел я договорить, как из внутренностей защитного купола раздался странный шум, словно кто-то или что-то прорывалось наружу. Искажённая энергия вдруг взметнулась вверх, и из зелёного света стали формироваться сущности. Три массивных, искривлённых фигуры вырвались наружу, их тела были длинными, как у ящериц, а кожа, казалось, испускала слабый красноватый свет.

— Саламандры! — крикнул я, колдуя эфирный клинок изо льда. — Эти агрессивны, но не ядовиты. Плюются огнем, боятся воды.

— Понял.

— Не подставляйтесь по возможности.

— Барьер конфигурируем на воду, чтобы их обезвредить.

— Верно, — кивнул я.

Приятно иметь дело с человеком, который понимал кое-какие тонкости.

Три массивные фигуры, извиваясь, выползали из зелёного сияния. Их тела были похожи на длинных ящериц, покрытых красноватой чешуёй, светящейся в темноте. Саламандры. Красавицы.

— Ну и твари! — выдохнул Кропоткин, оценивая их размерами.

Кропоткин кивнул, и его рука взметнулась к нагрудному амулету, активируя дополнительный щит. Магическое свечение охватило его тело, словно лёгкая прозрачная броня.

Первая тварь прорвалась через барьер и рванула ко мне с неожиданной скоростью, её изогнутый хвост рассёк воздух, как плеть, нацелившись мне в грудь. Я едва успел увернуться, откатившись в сторону, и ударил по твари клинком, погружая его в красную чешую. Саламандра отшатнулась, испуская визг, похожий на скрежет металла по камню.

Кропоткин, воспользовавшись моментом, сделал шаг вперёд и выпустил из ладони цепочку ледяных игл. Его магический удар попал по второй твари, выбив её из равновесия. Она попыталась подняться, но получила в грудь новый залп льда и отползла назад.

— Чёрт возьми, это что за зверюги? — пробормотал майор. — Таких у меня еще не было…

— Искажение не церемонится с формами, — отозвался я, отступая на шаг и прикрывая его спину. — Вы все правильно делаете. Они восприимчивы к любой форме воды. Но шкура толстая, поэтому прорываются через барьер.

Третья саламандра, ещё крупнее своих товарищей, прыгнула на нас. Я выставил руку, выпуская эфирный щит. Но чудище не сдалось — его длинный язык, обжигающий, как раскалённый металл, мелькнул в воздухе, пытаясь схватить Кропоткина.

— Осторожно! — предупредил я, но было уже поздно.

Тварь задела его магический щит, и тот замерцал, почти рушась под натиском. Кропоткин отступил, но сразу восстановился, сжав зубы от напряжения. Я в этот момент нанёс решающий удар: выпустил из клинка поток магической энергии, рассёк воздух и ударил по саламандре. Она завыла, и её светящееся тело рухнуло на землю, содрогнувшись в последний раз.

Кропоткин вытер пот со лба и тяжело дышал.