– Но ты не можешь не признать, что подать себя она умеет.

– Тьфу! Выступает, как ягуар с коликами в желудке, – с неожиданной злобой отмахнулся коротышка-профессор. – Какие у тебя старомодные вкусы, Найджел.

Они проследовали в холл. Нотт-Сломан приближался к середине длинного и многогранного повествования о неких затруднениях, с которыми им пришлось столкнуться по пути сюда. Не обращая на него ни малейшего внимания, Филипп Старлинг подошел к Лючии и, к вящему удивлению Найджела, хлопнул ее по плечу:

– Ну как ты, старушка, в форме?

По мнению Найджела, Лючия Трейл достойно встретила вызов. Она потрепала Старлинга по щеке и, растягивая слова, заговорила:

– Смотрите-ка, кто у нас тут! Никак это ты, Филипп! Ну как там наши славные студентики?

– С тех пор, Люси, как тебя нет в университете, – гораздо лучше.

О’Брайан, наблюдавший дотоле за этой сценой с лукавой улыбкой, решил, что пора вмешаться и представить гостей друг другу. Найджел почувствовал на себе долгий изучающий взгляд Лючии, словно бы взвешивающий содержимое кошелька и иные возможные достоинства его обладателя. Затем она полуотвернулась, отвела с дразнящей медлительностью свои зеленые с поволокой глаза и заговорила с Нотт-Сломаном.

– Что-то Фергюс неважно выглядит, тебе не кажется? Придется заняться вами, Фергюс. – И она с царственным видом нежно взяла О’Брайана за руку. Нотт-Сломан был явно чем-то недоволен. Ему не понравилось как то, что Старлинг своим появлением прервал его рассказ, так и небрежный кивок, каким коротышка-профессор удостоил его при знакомстве. Найджел почувствовал, что между этими двумя сразу возникла взаимная неприязнь – скорее всего, антипатия, какую испытывает любитель поговорить, живущий общением, к человеку, выступающему либо соло, либо никак.

– Старлинг? – говорил меж тем Нотт-Сломан. – Кажется, я где-то встречал ваше имя.

– Не думаю, – возразил профессор, – вряд ли ведь вы читаете «Классикал ревью»?

Вновь прибывшие разошлись по своим комнатам. Найджел и Старлинг остались в холле.

– А я и знать не знал, что ты знаком с этой девушкой, – сказал Найджел.

– Трейл? Да так, встречались. Она какое-то время жила в Оксфорде.

Странно, подумал Найджел, что старый его знакомец столь неразговорчив, ведь он любит позлословить, а тут такие возможности открываются. Он-то по меньшей мере рассчитывал услышать, что Лючия – это родная дочь вице-канцлера.

Прямо перед чаем издали донеслось какое-то громкое дребезжание. Найджел выглянул в окно – и картина открылась ему необычная. К подъездной дорожке приближался древний кабриолет, до предела набитый всяческими сумками и баулами. За рулем сидела дама, на плече у нее устроился зеленый попугай, а рядом растянулась гигантских размеров ищейка. На той части пассажирского сиденья, что оставалась свободной, съежился мужчина средних лет в прогулочном костюме. Вид у него был, сообразно положению, довольно робкий. Машина подпрыгнула в последний раз и остановилась, скорее, кажется, от собственного изнеможения, нежели под воздействием тормозов. Дама выпорхнула из авто и сразу принялась развязывать узлы и тесемки, удерживающие багаж на месте. На помощь ей поспешил вышедший из дома Артур Беллами.

– А, это ты, Артур, старый бандит, – защебетала дама, – тебя все еще не повесили?

– Да вроде нет, мисс Кавендиш, – радостно заулыбался Артур. – Классно выглядите, мэм. И Аякс тоже. А это кто, ваш брат? Приятно познакомиться, мистер Кавендиш.

Джорджия Кавендиш ворвалась в дом и с ходу упала в объятья О’Брайана. Ее смуглое лицо, несколько напоминающее обезьянью мордочку, раскраснелось от возбуждения. Да, она явно соответствует тому, что о ней говорят, подумал Найджел, не отрываясь от этой сцены и сам невольно заулыбавшись.