– Что за удивительный тост, мистер О’Брайан! Наверное, это какая-то старинная ирландская традиция. Чудной, право, народ! – Старая дама, посмеиваясь, сделала глоток из бокала. Все последовали ее примеру, а когда начали дружно ставить бокалы на место, вдруг выключился свет. У Найджела подпрыгнуло сердце. Ну вот оно. Начинается. Но в следующий миг он обругал себя старой истеричкой. Артур Беллами внес рождественский пирог, весь в огнях. Поставив его перед хозяином, он громким шепотом, так, чтобы все услышали, проговорил:

– Никак не зажигалась эта чертова штуковина, полковник, целый коробок спичек извел. А тут еще, не поверите, миссис Грант потихоньку потягивала винишко, а потом воды доливала в бутылку. – Артур отошел от стола и зажег свет. О’Брайан виновато посмотрел на леди Марлинуорт, но та была отнюдь не взволнована.

– Ну и дворецкий у вас, дорогой мой, за словом в карман не полезет. Ну и тип. Нет-нет, больше ни капли. Так вы меня, глядишь, совсем споите. Ну ладно, разве что полстаканчика, – снова посмеялась она. – Знаете, – леди Марлинуорт пристально посмотрела на О’Брайана и жеманно постучала веером по его руке, – знаете, ваше лицо мне кого-то напоминает, кого-то, с кем я была знакома очень давно. Герберт, – крикнула она через стол, – кого мне напоминает мистер О’Брайан?

Герберт Марлинуорт вздрогнул и погладил свои волнистые седые усы.

– Право, дорогая, не знаю. Быть может, кого-нибудь из твоих неудачливых поклонников. А так, по-моему, мы не имели удовольствия быть знакомыми с ирландскими О’Брайанами. Вы из какой части страны?..

– Наше родовое имение, – с предельной важностью ответствовал О’Брайан, – расположено рядом с дворцом нашего великого короля, Брайана Бору.

Нотт-Сломан захохотал было, но, поймав ледяной взгляд хозяина, мгновенно изобразил, что попросту поперхнулся. Джорджия Кавендиш, недовольно сморщив приплюснутый носик, повернулась к О’Брайану:

– Надо полагать, у вашей семьи есть не только дворец, но и свои предания, и свои духи? Но вы мне никогда не рассказывали об этом.

– Духи? То есть феи, эльфы, волшебницы? Как-то мне трудно представить себе фею, которая могла бы чего-нибудь добиться от нашего Попрыгунчика, – хмыкнул Нотт-Сломан. Странное прозвище для О’Брайана, подумал Найджел, и, судя по удивленному виду присутствующих, все они тоже услышали его впервые. О’Брайан поспешил с объяснением:

– Речь идет о духе, который витает над дворцом, когда в нем находится умирающий. Так что если кто-нибудь нынче ночью услышит загробные рыдания, знайте – это плач по мне.

– И все мы кинемся вниз, и станет ясно, что это всего лишь Аякс, которому снятся кошмары, – подхватила Джорджия с едва уловимой дрожью в голосе. Лючия Трейл слегка поежилась:

– Бр-р, что-то наше застолье становится мрачноватым. В смерти есть что-то страшно буржуазное, викторианское, вам не кажется? Я лично считаю ее скверной шуткой.

– Милая дама, – с эдвардианской галантностью поспешил успокоить ее лорд Марлинуорт, – вам совершенно нечего опасаться. Смерти достаточно только раз взглянуть вам в лицо, и она окажется там, где пребываем и все мы, – у ваших ног. – Он вежливо поклонился и продолжал, обращаясь ко всем присутствующим: – Предвестие смерти отнюдь не ограничивается пределами Изумрудного острова. Я хорошо помню, что о чем-то подобном говорили в семье моего старого друга, виконта Хосуотера. Считалось, что если ночью на разрушенной усадебной часовне зазвонит колокол, то это значит, что глава семейства находится при смерти. Как-то раз такой звон услышал бедняга Хосуотер, отличавшийся отменным здоровьем.