— Твоя мать была мертва восемь минут, понятно? — орала она, брызгая слюной. — Мозг остался без притока крови, понятно? Через четыре минуты кислородного голодания в нем начинаются необратимые процессы распада, понятно? Все цепочки рушатся, понятно? Я уж не говорю о том, что у пациентки практически отвалилась задняя часть сердечной стенки. Любой врач, посмотрев на такие показатели, скажет, что ее смерть — вопрос времени. Весьма непродолжительного времени, понятно?

— Уж куда понятней, — заорала в ответ Стаська, и главврач заткнул уши, предварительно нажав на кнопку, утонувшую в столе. — Перепутали мамину кардиограмму с чьей-то другой, понятно?! Знаем, как это бывает; читали, видели, слышали, понятно?! За это в тюрьму сажают, понятно?! А как у нее цепочки в мозгу распались, мы только что сами видели!

Тут в кабинет вбежала медсестра и увела женщину-врача с собой. В кармане халата у нее оттопыривался некий предмет, напоминавший по очертаниям одноразовый шприц. «Все ясно», — подумала Валька. Через десять минут к Евгению Павловичу, мирно храпевшему в свободной палате, присоединят женщину-врача. И оба, проснувшись, решат, что видели очень плохой сон.

Впрочем, главврача такая позиция Стаськи неожиданно устроила. Валька сильно подозревала, что через некоторое время количество медицинских диссертаций или статей в медицинских изданиях, пополнится еще одной, за подписью холеного немолодого человека с дипломатичными манерами. Возможно, он получит какую-нибудь награду или премию, описав аномальный случай, не имеющий прецедента в отечественной медицине. Для того чтобы описать эту аномалию, ему нужна была тетя Аля, наплевавшая на все медицинские прецеденты, хотя, собственно, все комментарии врачей по поводу ее воскресения можно было бы свести к одной короткой фразе, сказанной Вальке цыганом:

«Решают не они». — Ладно, пускай Альбина пока побудет здесь, — посоветовала тетя Катя племяннице. — Но учтите, — пригрозила она, обращаясь к главврачу, — что мы этого такие оставим. Завтра же соберу консилиум во главе с профессором Штерном…

— Ну, уж нет, — прервал ее врач очень решительно. — Если вас не устраивает мое профессорское звание, можете забрать вашу родственницу и положить ее к Штерну. И, кстати, бояться нам нечего: в истории болезни ничего не перепутано. Так что хотите писать на нас заявление — ради бога! Только на этом основании я допущу в центр профессора Штерна. Но о бесплатном обследовании и бесплатном лечении можете забыть.

Подумал и добавил: «Понятно?»

Валька сидела в дальнем конце комнате у самой двери и никакого участия в происходящем не принимала. У нее дико разболелась голова. Сначала она вяло думала о том, что надо бы позвонить Арсену и предупредить, что все их договоренности на сегодня отменяются, потом начались эти непрерывные свары и переругивания, и позвонить не было никакой возможности. Приходилось сидеть рядом с родственниками и изображать очень молчаливую группу поддержки. Бабушка уехала домой, сославшись на плохое самочувствие, мама отправилась договариваться насчет машины с носилками, потому что Стаська решила немедленно забрать тетю Алю из этого шалмана, а Федька просто испарился в воздухе. Слинял, скорее всего. Ну и свин.

Собственно, из боеспособных родичей осталась только тетя Катя. От Вальки толку чуть, от мамы ненамного больше, Евгений Павлович спит и видит сны… Должен же кто-то помочь Стаське!

Наконец договаривающиеся стороны пришли к консенсусу. Стаська согласилась оставить Альбину Яковлевну в больнице на одну неделю… «Пока на одну неделю, а там посмотрим», — перебил ее главврач.

«Вот именно, посмотрим», — со значением подтвердила Стаська.