|
– Сколько там ключей? – Двенадцать сейфов и тринадцать несгораемых шкафов. – Где что лежит? Можете указать? – Камни там лежат. – Я понимаю, что не куриный помет. Где бриллианты, где изумруд. Какой сейф самый ценный, какой – победней… Это можете назвать? – Могу. – Так зачем же вам неделя на все это? – спросил Воронцов; усы его ощетинились, и Пожамчи подумал: «Как Петр Великий, честное благородное». – Для точности. И потом ключ достать… – Ключ достанете к завтраму. – Не смогу. – Отчего так? – Подготовка нужна. С охранником поболтать, угостить его чем, – можно все дело провалить, если торопиться. – Не лгите! Вахтер дежурит ночью у двери? – Дежурит. – Тот же, что днем? – Нет, днем стоит Родион Кондратьевич. – Ну, так дадите Родиону Кондратьевичу полмиллиона – он вам не то что ключ, он вам дверь Гохрана вынесет. Пожамчи вдруг усмехнулся: – За полмиллиона не отдаст. Не поверит. За бутылку водки и хлеб отдаст, это верно. Только мне еще там работать, я голову на плаху класть не хочу, да и вам какой от этого прок? – Никакого… Вы правы – в отношении полумиллиона: мне всегда было свойственно идеализировать народ… Попросите ка Родиона Кондратьевича, чтобы он помог вам шкаф домой оттащить… – Какой шкаф? – Который вы завтра купите на барахолке. А воровать – не мне вас учить, я сам учусь этому, Николай Макарович. Напоите его, Родионушку, да с ключа и сделайте слепок. Здесь дом, тут и стены помогают. – Сделаю, – ответил Пожамчи. – А я вас поблагодарю за это. Правда, вам моя благодарность не очень то нужна, однако курочка по зернышку клюет. Десяток хороших камней прибавите к своей коллекции. – Благодарствуйте. – Завтра в семь возле Гохрана будет стоять извозчик… Лошадь у него белая, а сам он брит. Сядете к нему и, если он передаст вам привет от Димы, незаметно суньте ему слепок. Положите его в папиросную коробку. Плох будет – придется переделывать. Планы положите туда же. До свидания. Анна Викторовна ждала Воронцова в парадном. – Все тихо? – спросил он одними губами. – Двое пьяных тут бродят, ко мне приставали. – Водкой сильно разит? – Я не принюхивалась. – Зря. – Они шатались… – Я тоже могу шататься, коли надобно. Где они? – На улицу ушли. Воронцов взял Анну Викторовну за руку и повел по лестнице вверх. Там он толкнул плечом чердачную дверь – подалась с трудом. – У меня есть спички, – сказала Анна Викторовна. – У меня тоже есть. Только зажигать их не надо. В кромешной темноте он провел ее по чердаку, будто бывал здесь не раз, осторожно выдавил стекло в оконце, которое вело на крышу, вылез сам, помог вылезти женщине и шепнул: – По лестнице – во двор, а там уйдем проходными. «…Однако высокий, выйдя из квартиры Пожамчи, на улице не появился. Только потом, обнаружив исчезновение женщины, мы прошли на чердак, где и поняли, что он оторвался от наблюдения, выйдя через крышу, а потом через проходные дворы. Непрахов ». В других сообщениях говорилось, что Газарян дважды передавал портфель Шелехесу, а тот в свою очередь с этими портфелями ездил к Кропотову. Эта линия была ясна: преступники решали дела с золотом и бриллиантами, которые «запросил» Тернопольченко через Прохорова. «Купив на рынке трельяж, Пожамчи привез его домой с помощью рабочего Р. |
