– Знаешь, а не такая уж это и глупость, – сказал он внезапно прояснившимся голосом, словно Ирис наконец вывела его из оцепенения.

– Спасибо.

– Не достанешь из стенного шкафа Библию? – попросил он, не отводя глаз от квадратов Виллара.

Ирис с улыбкой поднялась:

– Ну наконец-то! Ты вернулся к старой доброй привычке обращаться со мной как со служанкой. А я уже начала волноваться.

Обогнув большой телевизор, она достала книгу.

– Прочти-ка мне начало Книги Бытия.

Ирис открыла Библию, пролистала несколько страниц и прочитала вслух:

– «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один».

– Выходит, первый день Творения соответствует свету? – взволнованно спросил Ари.

– Вроде того.

Он потер щеку и повернул голову к приятельнице:

– Если вспомнить порядок, в каком совершались убийства, первый квадрат – вот этот.

Он показал ей одну из шести страниц:

– Видишь витраж?

– Да. Красиво.

– Это розетка Лозаннского собора. А в пояснении к нему Виллар говорит: «Кто умеет читать то, что написано на ста пяти стеклах этой розетки, знает тайны мироздания, но для этого надо, чтобы стекло сослужило свою службу». В том смысле, что стекло пропускает свет. Предположим, этот рисунок символизирует свет…

– Эээ… Да. Как скажешь, – ответила Ирис неуверенно.

– Давай читай дальше, – поторопил ее Ари.

– Есть, шеф! «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй».

– Выходит, второй день Творения – это небо?

– Да.

– Посмотри-ка, рисунок на втором квадрате – астролябия, инструмент, с помощью которого читают звезды на…

– Небе?..

– Ну да. И текст Виллара под ним не оставляет сомнений: «Я видел то устройство, которое привез сюда Герберт Аврилакский, раскрывающее нам тайны того, что есть в небе». Продолжай.

Ирис снова склонилась над Библией:

– «И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею…»

– Я так и знал! – оборвал ее Ари. – И это тоже подходит! На третий день Бог создал землю. Так вот, на третьем квадрате нарисована статуя Черной Богоматери, которая была символом земли у друидов, упомянутых Вилларом. К тому же статуя закопана в склепе святого Фульберта в Шартре, то есть внутри земли, причем в часовне Богоматери-под-Землей.

– Наверно, ты прав.

– Еще бы! А четвертый день?

– «И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды…»

Ари недовольно поморщился:

– Звезды? А при чем тут они? Разве что я ошибся насчет неба и четвертому дню соответствует астролябия…

– Да почему? – Ирис подошла поближе.