- Возможно, это тебе не понадобится, - сказала она.

- Что?

- В агентстве сказали, что у них намечается для меня работа в Риверсайде... - Она замялась. - Для Организации. Если все получится, мне предстоит прожить здесь несколько месяцев.

- Какая работа?

- Не знаю. Еще ничего не решено. По их словам, это зависит от многих факторов.

- А ты хочешь получить эту работу?

- Да.

Мимо нас пролетела, лениво махая огромными крыльями, птица-бульдозер. Она низко свесила голову, собирая на лету широким клювом планктон. Я боялся Сюзанны, боялся ее пронзительной женственности, перед которой оказался совершенно беззащитным. Я чувствовал, что все происходит слишком бурно, слишком резко, что долго такое счастье не продлится.

Но, оказывается, она могла остаться здесь. Оказывается, у нас появлялась возможность для нормального общения. Выходит, передо мной открывались другие пути для выражения своих чувств, кроме немедленного изнасилования.

- Я бы хотел, чтобы ты пожила в Риверсайде, - сказал я.

Сюзанна подняла брови.

- Ну, Кевин, неужели это все, на что ты способен? Это не тот Монкриф, которого я представляла себе со слов Морта Баркера.

Значит, мерзавец Баркер расписал ей меня как отчаянного распутника... Рыбные загоны оказались уже совсем близко от нашего левого борта. Несколько плавников разрезало воду неподалеку: привлеченные запахом и видом такого количества подневольных толстиков, чернуги рыскали вокруг, но не могли проникнуть в загоны сквозь сети.

- А что я могу сказать? - беспомощно пробормотал я. - Дьявол! Сюзанна, по-моему, ты самая...

Проклятый двигатель чихнул и заглох. Я зарычал в отчаянии и поднял смотровой люк. Сюзанна, посмеиваясь, взялась за штурвал, а я полез прощупывать кабели и разъемы, проверил, в конце концов, горючее и обнаружил, что его нет.

- Фи, Монкриф, как неоригинально. Почему ты не поставил микрореактор? Их, кажется, можно не заправлять много месяцев?

- Больно жирно ставить сюда реактор, - рассеянно ответил я, стараясь разобраться в ситуации. Я заправил бак два дня назад и включал двигатель только во время короткого испытательного прогона. Наверное, в баке течь. Яхта должна побегать под парусами.

- Не очень-то она сейчас бежит.

Сюзанна сказала правду. Без смазывающей воздушной пленки "Легкая леди" уныло шлепала по волнам и двигалась гораздо хуже, чем я ожидал.

- Пора поворачивать, - сказал я. - Мы далековато заплыли.

Не успела Сюзанна спуститься с бокалами в каюту, как вдруг ее лицо снова появилось над ступеньками.

- Эй, Кев, помнишь, ты рассказывал мне про дырочки в корпусе? Так вот, тебе не приходило в голову, что если через них не будет выходить воздух, то войдет вода?

Облако заслонило солнце, усилился неожиданно прохладный ветер, я почувствовал, что яхта у меня под ногами накренилась.

- В полости корпуса еще достаточно давления, чтобы не впускать воду.

- Тогда откуда жидкость в каюте? Она мне по колено, Кев.

Сюзанна вылезла наверх.

Я заглянул вниз, в маленькую каюту. Вода уже покрыла койки и поднималась у меня на глазах.

"Легкая леди" тонула.

- Кев, а где тут у тебя спасательная шлюпка? - спокойно спросила Сюзанна.

- Э... У нас ее нет. Я... В общем, я сэкономил. У меня кончились деньги. Но есть спасательные жилеты.

Я перегнулся через борт и поглядел в воду. Мимо проплывала чернуга; она посмотрела на меня с холодным интересом, раскрыв пасть. Я почувствовал, что начинаю дрожать, и поспешно выпрямился.

- Кев! Берегись!

Что-то с размаху ударило меня в висок, в голове сверкнула ослепительная вспышка, и я увидел, что ко мне приближается палуба.

Это было последнее, что я запомнил.

Потом подо мной оказалось что-то жесткое. Я лежал на животе и болезненно кашлял, мучительно напрягая грудь; легкие и глотку жгло как огнем.