Это бессвязное бормотание прозвучало в ее ушах, как музыка, сердце забилось часто и гулко. Его слова не были ни проклятием, ни ругательством. Скорее, в них звучала нежность, смешанная со страданием. Долго же он сдерживал себя.

Элина почувствовала, как его рука погладила ее волосы, ощутила прикосновение его губ к своему виску, к глазам, влажным от слез. Потом он приник к ее губам. Его губы были требовательными, вопрошающими и просящими.

Она обняла его и прижалась к груди. Подчиняясь желанию, они опустились на ковер. Элина устроилась рядом с ним и, не говоря ни слова, движением дала понять, что именно этого ей и надо было: быть вместе с ним и, если он хочет ее, она готова.

Бернард хотел ее и не скрывал своего желания. Его горячие губы целовали все, что попадалось им навстречу. Его руки боролись с ее одеждой, отбрасывая в сторону пальто, высвобождая ее из кокона белья. Она слышала, как трещат пуговицы, почувствовала холодок, пробежавший по коже, а потом жар его губ, согревших ее груди.

Юбка задралась до бедер. Его ладонь прошлась по икрам, поднялась выше, раздвинула ноги. Она поняла, что он старается преодолеть последний барьер, разделяющий их тела. Этим барьером были ее трусики. Стоит избавиться от них, и он сможет погасить тот дьявольский огонь, который давно пылал внутри нее. Но Элина засомневалась — хватит ли у нее смелости довести его до цели, до желаемого результата?

Откуда-то из глубин памяти всплыла картина их стремительного и огнедышащего соития на Сент-Юлиане. Даже тогда их мимолетная близость была как чудо. На этот раз все было в тысячу раз интенсивней и полней. Их плотский союз цементировался взаимной надеждой на будущее. Словно вместе с отброшенными прочь одеждами исчезли прежние страхи и непонимание.

— Я не думал, что ты так изменилась, — пробормотал он, оглядывая ее фигуру с округлившимся животом. — Ты просто прелесть. Я очарован твоей красотой. Ты это понимаешь?

От его слов у нее запело сердце. Она, хрупкая, ничем не примечательная Элина Таннер, стала женщиной, рождающей страсть.

Спустя минуту или две Бернард, чувствуя, как тесно она прижалась к нему, и готовый сделать первое решительное движение, прошептал:

— Я жутко хочу тебя, Элина. Но боюсь причинить вред тебе и ребенку.

— Ничего не бойся, — так же шепотом ответила она. — Пожалуйста, Бернард, дай мне почувствовать, что ты мой.

Сгорая от нетерпения, она обвила ногами его торс, приподняла бедра и слилась с ним.

Элина заметила капельки пота на его лбу, почувствовала его напряжение, которое он старался сдержать. В первый раз за минувший месяц он проиграл сражение и оказался у нее в плену.

Ей было известно и до этого, что такое желание. Но только оказавшись в объятиях Бернарда, испытав испепеляющую страсть, почувствовав, как бурлит кровь, Элина поняла, что ничего не знала о настоящем, всепоглощающем желании.

Переполнявшее ее вожделение трудно было описать словами. Оно взметнуло ее на такую высоту, откуда все остальное казалось мелким и ничтожным. Он мог делать с ней все, что захочется, а она с восторгом отдавалась ему, не думая о возмещении.

— О! — выдохнул Бернард, и по телу его прошла судорога. Подняв голову, он посмотрел на Элину. Губы его расплылись в удовлетворенной улыбке. — Тебе не хочется повторить снова?

Святая правда.

— Да, — сказала она. — И как можно быстрее.

— Здесь? Тогда я разведу огонь, чтобы это выглядело более романтично.

— Я буду скучать, — сказала она.

— Я ненадолго. Мне нужно только подняться наверх и включить газ. — Он приподнялся и оперся на локоть. — Или мы поступим как добропорядочные супруги, которыми скоро станем, и отправимся в спальню?

— В твою? — спросила она, водя пальцем по его груди.