Его прежнее железное самообладание бесследно исчезло. Алекс кричал от радости, и этот пронзительный крик отдавался в ушах Патти ликующим гимном первобытной страсти. Теперь он принадлежал ей. Он хотел ее, и она завоевала его тем единственным способом, которым женщина может завоевать мужчину.

Они достигли пика одновременно, доведя друг друга до последней черты и сгорая от нетерпения. Тело Патти сотрясали судороги, похожие на землетрясение; волны наслаждения накатывали на нее одна за другой, заставляя забыть обо всем, и так продолжалось до тех пор, пока она вместе с Алексом не рухнула в пропасть.

Спустя какое-то время — только тут она поняла, что, должно быть, уснула, — Алекс зашевелился и разбудил ее.

— Что-нибудь не так? — пробормотала Патти.

— Нет, я… подумал, что надо принять душ. — Он нежно поцеловал ее в кончик носа. — А тебе вставать не надо.

— О! — Она сразу открыла глаза. — Я тоже пойду.

Алекс зажег ночник, осветивший ее округлые формы и его длинное, стройное тело. Он улыбнулся, откинул одеяло и оперся на локоть, любуясь ее наготой.

— Холодно! — запротестовала Патти, хватая смятое полотенце и набрасывая его на плечи. — Пойдем под душ!

Она стрелой понеслась в ванную, Алекс последовал за ней куда медленнее. Струя горячей воды заставила Патти вспомнить о скромности, и девушка легонько шлепнула любовавшегося ею Алекса.

Они намыливали друг друга, шаловливые, как два морских котика. Патти потерла ему спину и грудь, а затем ее руки скользнули ниже.

— Эй! — Алекс поймал ее за талию, привлек к себе и поцеловал в губы, на которых застыла мыльная пена.

Ни с одним мужчиной Патти не чувствовала себя такой свободной, такой раскованной. Она и думать не могла, что будет намеренно искушать его, изгибаясь всем телом под потоками горячей воды.

— Потаскушка… — хрипло прошептал Алекс.

Она может делать с ним то же, что и он с ней, думала Патти, разминая его мускулистые плечи и шею.

Погруженная во влажное тепло, она медленно изучала его тело — уже знакомые выпуклости и очертания; светло-русые курчавые волосы, покрывавшие его грудь, руки и ноги; чувствительные места, прикосновение к которым вызывало у него стон…

— Может, уйдем отсюда, пока не утонули? — пробормотал он.

Патти смахнула с себя струйки воды, а Алекс набросил на нее и себя простенькие полотенца. Затем они по очереди вытирали друг друга чувственными круговыми движениями, пока вновь в полный голос не заговорило желание.

Они снова забрались в кровать. Сначала простыни показались им холодными, но пыл этой пары скоро нагрел постель до температуры сауны.

— Теперь моя очередь, — сказала Патти, опрокидывая Алекса на спину.

Впервые в жизни она не чувствовала стыда, ложась на мужчину сверху; с Марком об этом не могло быть и речи — тот всегда стремился к лидерству.

Эти ласки заставляли Алекса метаться, шептать, ее имя, тянуться к ней, а затем снова падать навзничь от полноты вызванных ею ощущений.

Неужели она влюбилась в него? Такая возможность не исключалась. В мире не осталось ничего, кроме них двоих, этой каюты и негромкого шума дождя снаружи.

Когда прикосновения Патти лишили его остатков самообладания, Алекс заставил ее сесть верхом и снова овладел ею.

— Я никогда… не знал никого… похожего на тебя, — задыхаясь, простонал он.

Вновь в каюте между мужчиной и женщиной как бы разразился шторм с громом и молнией. Он довел их до оргазма, а затем улегся.