— А, — отвечает он. — Ты же ничего не говорила об этом месте. Ты мне сказала — или, если точнее, мне сказали полицейские, — что я не должен больше заходить к тебе в дом и каким-либо образом контактировать с тобой. И я не делал ни того, ни другого.

Сара чувствует, что ее в прямом смысле тошнит, живот выворачивает наизнанку.

— Как ты сюда попал? — спрашивает она.

— А, сюда? Позаимствовал твой ключ. Думал, ты будешь не против.

— Ну так вот, я — против.

— Хочешь чашечку кофе? У тебя здесь очень неплохая кофеварка. Приличные зерна.

Саре приходится потрясти головой, чтобы попытаться сохранить ощущение реальности.

— Где Эйден?

— Ох! — говорит Уилл весело. — Эйден! Да, совсем забыл об Эйдене. Мужик, который трахает чужих баб за деньги? — Глаза Уилла широко открыты, радужки, как кусочки льда, горят бледно-голубым.

Она впервые слышит, чтобы он ругался. Сара молчит в ответ, ощущая состояние свободного падения.

— Его здесь нет, не так ли, Сара? Он смотался. — Уилл делает странный быстрый взмах руками, как будто показывая, что Эйден подобно птице выпорхнул из клетки.

— Ты ничего не знаешь, Уилл. Я хочу, чтобы ты ушел. Я снова вызову полицию, и на этот раз они тебя арестуют.

— Если честно, думаю, им придется попотеть, чтобы добраться сюда на патрульной машине, — весело говорит он. — А если и найдут полноприводный внедорожник, не занятый другими делами, когда они приедут, меня уже и след простынет. И тогда получится, что ты просто тратишь их время зря, верно?

Сара молчит.

— Я сказал, ты просто потратишь их время, так или нет? Ты в этом специалист, Сара. Тратить чужое время. Одну минуту отдаваться, в другую — давать задний ход; дразнить людей. Верно я говорю? — Он уже совсем близко.

Она медленно закрывает глаза, одна-единственная слеза, выступив, сбегает по ее щеке. Он дышит ей в висок, сильно и быстро. Он касается пальцем ее щеки. Она отдергивается.

— Я не собираюсь причинять тебе вреда. Я не доставлю тебе боль. Не знаю, что, по твоему мнению, я собираюсь делать.

— Пожалуйста, просто уйди, — шепчет она.

Он улыбается. Больше никаких слез. Он собран, спокоен и уверен в себе.

— Не знаю, что вы все, бабы, в нем нашли, — говорит Уилл. — Он же старик. То есть, я вижу, что с техникой у него все в порядке. Те штуки, которые он проделывает своей рукой с твоей киской, то, как он смотрит на твое лицо, как заставляет хотеть этого…

— Заткнись! Заткнись!

Теперь он запрокидывает голову и смеется ей в лицо.

— Ты же не собираешься притворяться, что не знала о моем присутствии? В любом случае, зачем еще вечно держать шторы открытыми? Да ты любишь, когда за тобой наблюдают. Я же вижу, что любишь. Тебе это понравилось еще на вечеринке Луиса, трахаться со мной на заднем дворе, там, где нас мог бы застать кто угодно. Ты это обожаешь. Ты — натуральная шлюха; с таким же успехом могла бы продавать себя, как он.

Теперь Уилл подходит вплотную, прижимаясь к ней сзади. Он обнимает ее талию рукой, и его ладонь скользит по ее животу, между ног. Она хватает его руку в попытке оттолкнуть. Чувствует его твердость, когда он прижимается к ее спине, и теперь ей становится страшно.

— Я бы хотел еще раз за тобой понаблюдать. Мне понравилось выражение твоего лица.

— Оставь меня в покое!

Сара отталкивает его назад. Она оборачивается и бежит к выходу, но Уилл оказывается быстрее, первым добегает до двери и загораживает ее. Он толкает Сару на стену, выбивая воздух из ее легких.