Я по нити-лучу переместился в другую фуру и приступил к исцелению второго раненого, уже уверенно слившись с ним и приглушив болевые ощущения. Теперь я постоянно контролировал наше с ним состояние и не переступал черту, когда наши организмы, истощив запасы, могли начать поедать сами себя. Некоторая толика энергии у меня осталась, и я решил «навестить» первого раненого, посмотреть, как у него обстоят дела. При этом мне вспомнился не сам раненый вживую, а его магический узор. Есть! Вот оно!

Между нами моментально образовалась нить связи, как в пещере со Свентой. Моё сознание оказалось в первой фуре, и я увидел больного на том же месте, где оставил. Да и куда бы он мог деться? Главное, что я понял в этой ситуации, — нить связи состояла как бы из двух скрученных навстречу друг другу спиралей. В этом-то и было её отличие от нити-луча. Причём нить-связь образовывала некий мост между двумя нашими узорами, поддерживаясь с двух сторон.

Я немедленно прекратил контакт и задумался. Значит, установление такой связи между целителем и простым человеком может этого человека просто-напросто убить, истощив его запасы магии. У немагов восстановление запасов энергии для нужд структуры тоже происходит естественным образом, но многократно медленнее. С моей точки зрения, нить-связь потребляла не так уж много. Но что для меня немного, для обычного человека может стать смертельным. Я срочно сформировал нить-луч, провёл его в фуру к первому раненому и с огромным облегчением убедился, что ничего непоправимого не произошло. По моим приблизительным оценкам, обычный человек за минуту поддержания нити-связи должен потерять энергии, как при двухчасовой колке дров. Заодно я проверил состояние раненого. Оно оказалось удовлетворительным.

Моим первым порывом было немедленно проверить работу связи со Свентой, но я вовремя остановил себя. Мои запасы ресурсов были почти пусты, к тому же что-то надо делать с затратами энергии Свенты. Она, хоть и маг, и очень даже боевой, но после родов может быть ослаблена. Поэтому первым делом, прежде чем радостно приняться утомлять её своими разговорами, надо придумать, как сформировать и где разместить у неё запас нитей для поддержания связи.

Я с облегчением вздохнул, приоткрыл глаза, чтобы прикинуть, сколько мне осталось спать этой ночью, и, увидев розовеющее небо, понял, что очень немного.

Завтрак я готовил, двигаясь, как таракан, нанюхавшийся зелий против насекомых. Меня шатало и корежило, но я мужественно довел дело до конца — приготовил завтрак, отвары для раненых и Олисии, укрепляющее зелье для себя. На раздачу поставил Кримуса, а сам уселся с тройной порцией в сторонке и, жмурясь на утреннее светило, не спеша употребил продукты по назначению.

Посуду быстро помыли, вещи упаковали, свернули лагерь и отправились в путь. Граф был мрачен и молчалив. Они с капитаном постоянно что-то обсуждали и поторапливали отряд. Меня, честно говоря, в это утро никакие загадки не волновали. Я просто залез в фуру и нагло заснул. Даже склоны не стал просматривать магическим зрением — напрягаться было выше моих сил. Проснулся уже ближе к вечеру. Слава богам, за время моего сна не произошло никаких нападений вооружённых людей, монстров, диких зверей и камнепадов заодно с ливнями и ураганами.

Вскоре должен был показаться горный замок графа, и я вылез немного размять ноги и осмотреться. К моему удивлению, несмотря на продолжительный сон, усталость так и не прошла. Она была не физической и не моральной, разумеется. Ощущения весьма приблизительно можно было бы описать, как эмоциональное и умственное утомление. Не хотелось думать, чувствовать, двигаться.