— Всего две бутылки кислятины за чудный эликсир? — удивился я. — Маленького стаканчика которого хватает, чтобы убрать самое страшное похмелье? Да за такое меньше дюжины элморского даже спрашивать стыдно!

— Дюжину элморского?! Да падёт на меня гнев всех богов разом, если я дам больше трёх бутылок элморского за эту воду!

Больше двадцати минут мы с ним спорили, вопили, бурно жестикулировали. Я пару раз разворачивался уходить со словами: «Да лучше я в лаборатории перегоню спиритус и компотом разбавлю, чем за так ценный эликсир отдам!» Меня хватали за рукава, объясняли, как я неправ с этим таинственным спиритусом, и всё возвращалось на круги своя. Наконец мы оба, с видом подчистую ограбленных и обманутых людей, хлопнули по рукам, остановившись на пяти бутылках элморского и двух — гонмарского. Противопохмелин обрёл нового хозяина и тут же бесследно исчез в катакомбах кладовки.

— Ты не травник и не повар, торгаш ты жадный, — пробурчал надёжный страж хозяйского добра, выдавая мне корзину с заветными сосудами.

Изобразив на лице восторг откровения, озарившего мой ясный ум в последний момент, я спросил:

— Господин ключарь, одному употреблять напиток будет скучно, не могли бы вы составить мне компанию? Вы, как человек мудрый, прекрасно понимаете, что веселье пития не в напитках, а в дружеской беседе.

Слуга важно кивнул, соглашаясь с истинностью моих слов.

— Вот бы ещё повара привлечь к делу сему благородному, да не знаю, как подступиться к нему, — добавил я.

— Так и быть, молодой человек, я вам помогу — участие повара и закуску возьму на себя. Одну секундочку, — остановил меня достойный господин. — Дайте сюда корзину. Гонмарское пусть граф пьёт, а моё нежное горло не приемлет кислого. — И он заменил указанное вино на элморское.

Договорились через час расположиться в моих апартаментах. Ключарь с поваром не подвели и раньше назначенного срока пришли с полной корзиной разнообразной снеди. Мы откупорили первую бутылку, разлили ароматное вино по бокалам и выпили за встречу. Потом тосты следовали один за другим с точностью магических часов: за знакомство, за друзей, за прекрасных дам, за хороших людей, за понимающую молодёжь, за то, чтобы нам было хорошо и нам ничего за это не было, за то, чтобы у нас всегда было легко на душе и тяжело в кошельке, и… много ещё за что.

Вскоре выяснилось: повар с ключарем искренне сожалеют, что такой замечательный, всё понимающий и уважительный молодой человек стал обитателем замка совсем недавно. Им, дескать, так не хватало моей компании, хоть волком вой. Повар даже попытался живо изобразить этот вой, но ключарь его не поддержал — не сезон, понимаете ли. Волки ещё так не воют. Вот зимой — это да. Зимой он непременно послушает волчий вой в исполнении господина повара, которого он очень и очень глубоко уважает в целом и его вокальные данные в частности. Когда выяснилось, что все в компании друг друга уважают и, следовательно, объективно являются уважаемыми людьми, мне среди вороха слухов и сплетен между делом стали попадаться интересные сведения.

Выяснилось, например, что я — штучка непростая, раз господин граф поручил начальнику охраны приглядывать за мной, а тот ничего лучшего не придумал, как науськать на меня мальчишку, подбросив тому идею отлупить наглого травника тренировочной шпагой. Кто-то из раненых во время стычки в горах заметил и рассказал начальнику, как четвёрка воинов врага побежала к фурам, где никого из охраны не было, один только господин травник стоял. Воин отвлёкся, потом его ранило, и он больше ничего не видел, но, говорят, до фур ни один из четвёрки не дошёл — все оказались убитыми. Кто это мог сделать, никто так и не смог рассказать.