|
Если "зачем" заменить "почему", то ответ, кажется нам, ясен. Потому, конечно, что в самой неудачной и нелепой любви все-таки больше смысла и правды, чем в самой удачной смерти и в самом великолепном бездушии.
IX В начале того же, второго, тома сочинений гр. Кутузова помещены четыре произведения более раннего периода, содержание которых вполне гармонирует с унылым пессимистическим жизнепониманием, нашедшим свое окончательное выражение в "Рассвете". В рассказе "Гашиш" {13} изображается "туркестанец", который от "ужаса жизни" и от "противного сора противной земли" находит единственное убежище в галлюцинациях, производимых отравой: Прощай... но если бы удары Судьбы жестокой на тебя Обрушились и жизнь твоя Нежданным горем омрачилась, Припомни, что со мной случилось... Алла могуч - гашиша дым Для счастья нищих создан им. Но если полудикий туркестанец от жизненной тоски не находит другого прибежища, кроме гашиша, то и образованному русскому, пожалуй, придется искать спасения в чем-нибудь подобном: так выходит, по крайней мере, если согласиться с изображением нашей жизни в отрывке "Скука" (1875 года): И мрак, и сон - терпенья нет! ................................ Под вечер, сладостно зевая, Мы завтра ничего не ждем, И скука - скука роковая Одна над всем царит кругом! 88 Автор, который через семь лет напишет вполне серьезно апофеоз смерти, теперь дает полусерьезный, полуиронический апофеоз скуки. Должно заметить, что дар иронии и сатиры свойствен нашему поэту в очень слабой степени, и читатель готов видеть подлинное выражение его настроения в следующих стихах: Всепобеждающая скука, Ты стала общей госпожой! Плач совести, сомнений мука Давно покорены тобой. В тебе одной вся правда ныне; Ты - жизни цель и идеал (?) Объемлешь, как самум в пустыне, И топишь, как девятый вал! ............................. Священным трепетом объята Моя душа перед тобой Я верный раб отныне твой. Описавши царство скуки в столичной гостиной, поэт переносится мечтою в деревню, к мужикам. Но и там опять скука, хотя "иная": Я слышал вьюги завыванье Вокруг пустынных деревень, Я видел томное мерцанье Лучин сквозь ночи зимней тень; Холмы и горы снеговые, Мороз, метель и мрак кругом, Да лица _хмурые, худые_ В убогих хатах пред огнем... Вот с тяжкою борясь дремотой, Согнулась баба над работой. Веретено ее жужжит, _Тоску-печаль_ наводит _злую_. Мужик _угрюмо_ чинит сбрую, В качалке детище кричит. Ползут часы труда и скуки В молчанье _мертвом_, в дымной мгле, Но вот и ужин на столе Явился; трудовые руки Взялись за ложки... хлеб, вода, .............................. Квас кислый - ужин хоть куда... И вновь безмолвье, треск лучины, _Докучный_ шум веретена, Покой _беспомощной кручины_, Стенанье ветра у окна, Мороз и вьюга над полями, Луна средь дымных облаков, И на дворах за воротами _Унылый_ лай _голодных_ псов... 89 Я полагаю, что жизнь крестьян вообще достаточно бедственна сама по себе и что нет никакой надобности еще наводить на нее мрачную краску субъективного характера. Почему шум веретена вызывает непременно злую тоску? Почему мужики и бабы неуклонно пребывают в мертвом молчании? Относительно баб это вполне неправдоподобно, да и мужики, если не ошибаюсь, весьма часто нарушают безмолвие более или менее крепкими словами, свидетельствующими о некоторой бодрости духа. Лица у них также бывают всякие, а не одни только хмурые и угрюмые. |
