А внизу подо мною уж ночь наступила,

         Уже ночь наступила для уснувшей Земли,

         Для меня же блистало дневное светило,

         Огневое светило догорало вдали.

         Я узнал, как ловить уходящие тени,

         Уходящие тени потускневшего дня,

         И всё выше я шел, и дрожали ступени,

         И дрожали ступени под ногой у меня.

    ‹1894›

Болотные лилии

         Побледневшие, нежно-стыдливые,

         Распустились в болотной глуши

         Белых лилий цветы молчаливые,

         И вкруг них шелестят камыши.

         Белых лилий цветы серебристые

         Вырастают с глубокого дна,

         Где не светят лучи золотистые,

         Где вода холодна и темна.

         И не манят их страсти преступные,

         Их волненья к себе не зовут;

         Для нескромных очей недоступные,

         Для себя они только живут.

         Проникаясь решимостью твердою

         Жить мечтой и достичь высоты,

         Распускаются с пышностью гордою

         Белых лилий немые цветы.

         Расцветут и поблекнут, бесстрастные,

         Далеко от владений людских,

         И распустятся снова, прекрасные, –

         И никто не узнает о них.

Камыши

         Полночной порою в болотной глуши

         Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.

         О чем они шепчут? О чем говорят?

         Зачем огоньки между ними горят?

         Мелькают, мигают – и снова их нет.

         И снова забрезжил блуждающий свет.

         Полночной порой камыши шелестят.

         В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.

         В болоте дрожит умирающий лик.

         То месяц багровый печально поник.

         И тиной запахло.