Как и следовало ожидать, пациентка была в полном порядке, и мой коллега Фред ее уже осмотрел. Мне сразу же стало не по себе – мне бы не хотелось, чтобы он думал, будто я сомневаюсь, что он может сделать все как надо, так что я быстренько поспешил покинуть отделение, чтобы остаться незамеченным. Ну или не так уж и быстренько – я столкнулся с ним на выходе, и мне пришлось сделать вид, будто я просто «был поблизости» и решил проверить, в порядке ли женщина.

«Я на тебя не в обиде», – сказал мне Фред и рассказал мне про то, как умерла пациентка после его первой серьезной операции. Он следил за ее состоянием, словно одержимый, и тщательно планировал ее послеоперационный уход. Затем в день выписки она подавилась сэндвичем с яйцом и умерла.

Теперь я уже начинаю задумываться о том, чтобы запретить моей пациентке пероральный прием пищи, пока ее не выпишут, просто чтобы подстраховаться.

После «просто оказавшись поблизости» я отправился в часовую поездку обратно домой и стал размышлять над тем, что мы с Г. обсуждали ранее. Даже если бы мне и хотелось завести интрижку на стороне, думаю, я был бы слишком уставшим, чтобы расстегнуть молнию на брюках.

26 февраля 2008 года, вторник

Собирался провести гистероскопию пациентке Ф.Р., и пока я рассказывал ей, что представляет собой процедура, она спросила: «А что самого плохого может со мной случиться?» Пациенты спрашивают меня об этом постоянно, и мне хотелось бы, чтобы они этого не делали, так как честный ответ заключается в том, что они могут умереть. В ее конкретном случае, как и с большинством, кто об этом спрашивает, вероятность смерти бесконечно мала, однако этот вопрос вынуждает меня упомянуть старуху с косой прямо перед операцией.

На протяжении последних нескольких месяцев каждый раз, когда меня кто-то спрашивал: «А что самого плохого может случиться?» – я отвечал: «Мир может взорваться». Как правило, это помогало пациенту осознать, что он переживает понапрасну, и атмосфера сразу разряжалась. К тому же это правда – однажды это обязательно случится, и в этот день я, без всякого сомнения, буду работать в родильном отделении.

Что же касается этой пациентки, то Ф.Р. горячо верит, что конец света настанет в ближайшие 5 лет, и ко всему прочему она пригласила меня на лекцию Дэвида Айка в Брикстонской академии на следующей неделе. Я, может, даже и пойду. В конце концов, что самого плохого может случиться?

29 февраля 2008 года, пятница

По особому случаю пациенты любят засовывать себе во влагалище и задний проход особые предметы.

Рождество особенно радует меня подобными сюрпризами – застрявшей игрушечной феей («Хотите ее обратно?» – «Ага, сполосну, и она будет как новенькая»), ужасно распухшими половыми губами из-за контактной аллергии на омелу (кустарник, который традиционно используется в качестве украшения на Рождество в Англии. – Примеч. перев.), а также незначительными ожогами влагалища у пациентки, которая запихнула внутрь гирлянду, а затем включила ее (придав тем самым новый смысл фразе «Зажечь в себе огонь Рождества»). За то время, что я работаю врачом, это мой первый високосный год, и на это Рождество из мешка мне досталась весьма и весьма необычная травма.

Пациентка Д.Б. решила воспользоваться традицией (29 февраля в Великобритании отмечается День святого Освальда – раз в 4 года девушка может, не боясь осуждения общественности, сделать предложение парню. – Примеч. перев.) и сделать предложение своему парню. Она раскошелилась на обручальное кольцо, положила его в контейнер из-под «Киндер-сюрприза» и додумалась поместить все это себе во влагалище. Предполагалось, что она попросит своего партнера поласкать себя рукой, он обнаружит контейнер, достанет его, и тут она встанет на одно колено (и он предположительно тоже).