Я говорю «Адам – хорошее имя» после каждых принятых родов, однако новоиспеченные родители впервые меня поддержали. Раньше мое имя не выбирали даже в качестве среднего. Как бы то ни было, сегодня все встало на свои места, и во второй операционной было положено начало команде Адамов, которую я так сильно заслуживал. (Не совсем уверен, однако, что эта команда будет делать, когда наконец соберется? Бороться с преступностью, может быть? Или же они бы могли просто подменять меня на дежурствах?)

Старший интерн, ассистировавший мне во время проведения кесарева, спросил, сколько родов я принял. По моим оценкам, где-то 1200. Порыскав в интернете, он сообщил мне, что в среднем 9 из 1200 рожденных в Великобритании детей называют Адамом. Получается, что как минимум 8 пар родителей передумали из-за меня называть своего ребенка в мою честь.

15 августа 2010 года, суббота

Вызвала в родильную палату одна из младших ординаторов – ей никак не удавалось уцепиться щипцами за голову младенца. Недавно нам прислали партию щипцов, в которых после стерилизации были перепутаны половинки – где-то было две левых, где-то с разных наборов. Когда я пришел, оказалось, что правая часть щипцов аккуратно размещается на голове ребенка сбоку, в то время как левая часть оказывается смещена в район промежности.

Ошибка исправлена, и роды проходят без особого труда (их принимаю я – теперь этому ординатору я бы не доверил и мешок с картошкой).

– Нам придется ей все рассказать? – заговорщицки спрашивает младшая ординатор, проверяя границы моей этики, словно я строитель, а она надеется избежать уплаты НДС.

– Ну разумеется нет, – отвечаю я. – Тебе придется.

23 августа 2010 года, понедельник

Третью неделю на новом месте, и вот я собираюсь расширить критерии на прохождение лечения бесплодия.

Сегодня принимал пару, прошедшую неудачный цикл ЭКО, – что было неудивительно. Шансы на успех в их конкретном случае составляли не более 20 процентов для одного цикла. Там, где я работал всего месяц назад – в пешей доступности отсюда, – они имели бы право на три цикла, которые повысили бы их шансы почти до 50 процентов. Они спросили у меня, сколько стоит лечение в частной клинике, и я им все рассказал – порядка 4000 фунтов за цикл. Выражение их лиц говорит мне, что с тем же успехом я мог назвать сумму в четыре триллиона фунтов.

Как говорят, люди вправе решать, заводить им детей или нет. Но никто не утверждает, что пациенты с повторяющимися выкидышами не должны получать медицинский уход до тех пор, пока у них не родится ребенок. И НСЗ совершенно справедливо не ограничивает их права. А что насчет пациенток, у которых было две внематочные беременности, после которых у них не осталось фаллопиевых труб, а также надежды забеременеть, не прибегая к ЭКО? Мы только тем и занимаемся, что предоставляем людям право выбора, которое у них и так было бы, если бы не медицинские проблемы. Или не предоставляем, если их фамилия начинается с буквы Г. Конечно же, я преувеличиваю. Это было бы совершенно нелепо. Им могут отказать в медицинской помощи только по разумным причинам – например, из-за того, что они живут на одну улицу дальше от территории, которую покрывает больница.

Я предлагаю им все хорошенько обдумать, взвесить свои варианты и разобраться в своих чувствах. Я вскользь упоминаю им о возможности усыновить ребенка. «Но ведь это не то же самое, не так ли?» – говорит муж. Ну да, наверное, не то же самое.

За то непродолжительное время, что я тут работаю, я успел сообщить лесбийской паре, что они соответствуют критериям для получения лечения, однако паре геев, желающих завести ребенка с помощью суррогатной матери, был вынужден отказать. Одной женщине я сказал, что, согласно нашим критериям, она слишком стара для лечения бесплодия, хотя всего несколько месяцев назад, когда ее к нам направили, она еще не была слишком старой (а живи она в нескольких кварталах отсюда, она и сейчас бы не считалась слишком старой).