Я сказал:

— Детка, ступай-ка домой. У папы кое-какие дела.

— До скорого?

— Ага. До скорого.

Она широко распахнула дверь и встала предо мной на пороге в розовом неглиже. Струившийся из комнаты свет окутывал ее прозрачной дымкой. Я глотнул и вошел в комнату, чувствуя, как лицо мое горит, но не только от выпитого бурбона.

— Хэлло, Вельма.

— Хэлло. Вы чего?

— Дела-то плохи, бэби. Праздник кончился.

Она медленно и удивленно произнесла:

— Что?

— Кончился, тю-тю! Завершился.

— Вы, должно быть, попали не по адресу, мистер.

— Туда. — Я чувствовал, как во мне теснятся все выпитые двойные бурбоны. — К той девочке. Вы — Вельма Бейл. Я — Шелл Скотт, частный детектив, ищейка. Я по делу об убийстве Лоринга, и я его раскрыл. И вас я раскрыл, и вашего дружка, и весь ваш грязный шантаж — все.

Она стояла, глядя на меня, и молчала.

— Мне почти жаль тебя, бэби. Но это расплата. — Последнее звучало очень славно и драматично, и я повторил: — Это расплата.

— Не знаю, о чем вы болтаете, — сказала она, но в ее тоне послышалась угроза, которой раньше не было.

Я вынул из кармана лоскуток материи с тремя нитками, целлулоидную полоску и показал ей это.

— Это ваши, не так ли, Вельма? Я взял их в студии Филлсона. Вот так, бэби.

Она посмотрела на эти предметы у меня в руке и снова перевела взгляд на мое лицо. Казалось, она ничуть не испугалась, а ведь должна была испугаться. Я почувствовал, что устал от всей этой неопределенности.

— Шелл, — сказала она, — вы взяли не тот тон. Право же. Вы ведь меня почти не знаете.

Ну, этот номер не пройдет.

— Бросьте, Вельма, — сказал я. — Я уже достаточно хорошо вас узнал.

— Да что вы, Шелл, — мягко возразила она, — вы меня совсем не знаете.

До этой минуты она одной рукой придерживала у шеи свое розовое неглиже. Теперь она отняла руку.

Должно быть, у меня поднялась бровь или что-то дрогнуло в лице, потому что она звонко и безудержно рассмеялась. Закинув голову назад, смеялась, блестя белыми зубами. Затем пожала плечами, и одежда упала к ее ногам. Она вышла из нее, как из воды. В ярком свете, льющемся с потолка, это было впечатляющее зрелище. Она стояла прямая и невозмутимая, опустив руки, и смотрела на меня с улыбкой.

Она выглядела совсем не так, как в клубе. Ее тело могло быть мечтой любого мужчины. Я не мог оторвать от нее глаз. Сознаюсь. Не мог. Затруби архангел Гавриил прямо мне в ухо — я бы и то не услышал.

Думаю, что именно поэтому я и не услышал, как кто-то подошел ко мне сзади, как засвистела в момент взмаха дубинка. На какой-то миг лицо Вельмы как будто заволокло туманом. В следующее мгновенье я увидел падающие вокруг звезды и провалился в яму.

Словом, получил сполна.

Как только я открыл глаза, я увидел Вельму. Она сидела в кресле и целилась мне в живот из маленького зловещего автоматического пистолета.

Я посмотрел на пистолет, потом на Вельму.

— Он может выстрелить.

— Может. — Никакой игривости, одна только скука в ее голосе.

Я лежал на ковре, на спине, и руки мои были подвернуты под меня. Я попробовал их вытащить и не смог. Кто-то крепко обмотал веревкой мои запястья, а когда я попробовал освободить их, то почувствовал, как веревка врезается в кожу. Правда узел был не очень тугой. Но какой бы он ни был, пистолет был всерьез и целился прямо в меня.

Вельма была уже полностью одета. Рядом с ней в кресле стояла пара дорожных сумок.