«Биб! Есть у него силенки? Как у него с магией, божественностью, волшбой?»

«Самую малость, хозяин. Деревенские не посвящены в таинства».

Поэтому молитвы, вознесенные к Моуи под руководством сельского попа, земли Кираха не защитят.

Я дал матери Трика серебряную монету. Не жалко… Но «золотой запас партии», точнее – серебряный, не безграничен. Кончится, если транжирить.

На обратном пути в замок ехали с Нирагом рядом. Он просвещал.

– Когда степняки нападают, старейшина уводит крестьян и скот в лес. Просит помощи у соседей. Судьи всегда дают людей – до сотни, но только на время набега. Никаких постоянных крепостей у кордона со степью не строили. Смысла нет. Колдуны десять мер в сутки проходят. Хотят – здесь нападут. Или спустятся вниз вдоль реки и вторгнутся в другое глейство.

Я слушал его и думал: почему служил в автороте, а не в спецназе? Подготовил бы разведывательно диверсионную группу, чтоб только ножами и едреной мамой могла вырезать в ночи батальон «зеленых беретов», да с ней прогулялся бы в степь…

– Нираг! Так не пойдет. Не для того вспахиваем поля, сажаем рощу Веруна, сеем свеклу, чтоб все досталось басурманам.

– Кому?!

Невидимый местный автопереводчик странно искажает незнакомые ему слова. Пришлось объяснить, что «басьюрман» – это степной колдун из мест, откуда я прибыл. И там колдунов тоже не любят. Особенно в Сирии. Применяют к ним антиколдунное средство – Су 25 «Грач» с ракетами воздух земля. Разумеется, про «Грачей» и Сирию я не стал рассказывать Нирагу. Тем более, через дверь в холме тяжелое оружие не протянуть.

Да и, честно говоря, не хочу оставлять криминальных хвостов в России. ТТ и ППС – это шалости, пусть даже формально тянут на статью. А вот если вздумаю купить пулемет, гранатомет или партию «Калашей», мной заинтересуются. Скорее всего – куда более серьезные люди, чем наш участковый. Да и вообще, я – на Севере. Неожиданное появление в начале зимы и снова исчезновение могут быть поняты неправильно… Или, хуже того, правильно. Поэтому обходимся тем, что я в последний раз натаскал в Мульд через рощу Веруна.

Конечно, в Россию вернусь. Маме позвонить, волнуется. Но через полгода год, не раньше. Когда моим поклонникам осточертеет ждать и следить за домом.

В здешнем доме, в Кирахе, вместо военных приготовлений пришлось заняться совсем другим. Груз забот не то чтобы свалился с плеч. Но – потеплело на душе, когда увидел ее.

Мюи вертелась вокруг кхаров, пасшихся на лугу перед замком, и нетерпеливо оглядываясь вокруг. Она же первая заметила нас с Нирагом и бросилась навстречу. Десяток шагов пробежала, потом вспомнила – дочери брента надлежит держаться с достоинством. Остановилась, ждет. Улыбку сдержать не может, поблескивая серебряными наконечниками клыков. И ничуть они ее не портят…

Вместо ласковых слов обрушилась с упреками: твоя самобеглая двухколеска не едет. Колесо не крутится.

Эх, барышня… Вижу твое смущение. Поломала велосипед, а прямо сказать боится. Поэтому чисто по женски вместо «извини» перешла в атаку.

– А арбалет стреляет?

Зря я это сказал. Вроде как сразу счет за все блага выставил.

Серебряный клычок закусил губку, смуглые щечки покраснели еще больше, но тут дочку выручил Клай.

– Вот, господин. Приняли приглашение.

Я соскочил с коровы. Чесслово, рад его видеть. Но не согнутым в поклоне. Все же два раза в бою были. Могли оба богу душу отдать, если бы я или он сплоховал.