— Естественно, но я ничего не понимаю…

Лоренс прикоснулся кончиками пальцев к ее губам, приглашая ее помолчать.

— Есть люди… Порой одни люди заслуживают удачи и нуждаются в ней больше, чем другие. Вы знаете таких людей?

— Да, конечно, — прошептала она, опасаясь, что его пальцы почувствуют дрожь, которая охватила ее от такого невинного прикосновения.

Его веки дрогнули, как если бы он понял причину ее волнения.

Лоренс сделал глотательное движение и убрал пальцы от ее губ.

— Если бы вам сказали, что есть возможность помочь таким людям, вы захотели бы принять в этом участие?

— Еще как хотела бы. Вы собираетесь взять на себя роль Санта- Клауса?

— Я бы, — улыбнулся Лоренс, — назвал это по-другому.

Алберта вглядывалась в его глаза, и у нее возникло ощущение пьяной неуклюжести, словно собственные ноги вот-вот могли подвести ее.

— И как бы вы это назвали? — тихо спросила она.

— Я просто возвращаю долг, отдаю должное Монтегю — человеку, который оказал мне помощь, когда я больше всего нуждался в ней.

Несколько секунд Алберта молча смотрела на Лоренса.

— Человек, о котором вы говорите… Очевидно, он был очень добрым?

— Не просто добрым. Он спас меня от влияния улицы и дал мне шанс.

— Какой улицы? — нахмурилась Алберта. — Не в Бухте Радости? Вы ведь не здешний.

— Нет. Я был здесь только один раз. Мне было двенадцать, когда меня привезла сюда мать, которую сопровождал ее друг, мужчина. Мы с матерью… Скажем так: мы не были близки с ней. Я был предоставлен самому себе. Однажды я столкнулся с Монтегю. В тот момент я пытался стянуть у него кошелек. Он тут же отобрал его у меня.

— Он не сдал вас в полицию?

— Должен был, — улыбнулся Лоренс. — Сначала немного напугал меня, а потом позаботился обо мне — устроил в хорошую школу. — Его голос зазвучал глуше.

— Он стал вам как бы отцом.

Лоренс рассмеялся.

— Точно. И ему нелегко приходилось со мной. Я был практически неуправляем.

— Но сейчас вы стали другим.

Его потемневшие было серебристые глаза вспыхнули потаенным пламенем, и Алберта поняла, что ошибается. Необузданность все еще живет в нем. Просто она не видна на поверхности и находится под контролем. Лоренс вовсе не похож на прирученного волчонка.

— Я находился по другую сторону Атлантики, когда умер Монтегю, — пояснил он. — У меня не было возможности попрощаться с ним.

И вот теперь я хочу сделать это подобающим образом. Дать трем людям такой же шанс, какой он дал мне. Сделать что-то доброе от его имени. Давно пора.

Алберта чуть откинула голову, всматриваясь в его серьезное лицо. Слова давались ему с определенным трудом. Голос был холоден, но ресницы подрагивали, как если бы ему было нелегко говорить об этом. Возможно, так оно и есть. Лоренс приехал сказать последнее «прощай» своему другу. Трудный, должно быть, момент для него. Алберту глубоко тронуло его намерение превратить печальное событие в радость для людей, которых она любила.

Она спустилась со ступеньки и остановилась рядом с Лоренсом. Тепло разогретой солнцем тропинки моментально просочилось сквозь тонкие подошвы ее туфель.

— О чем вы думаете? — спросил он, когда они зашагали к устланному галькой берегу, где смешивались запахи сосен и моря.

— Интересно, почему вы рассказываете все это мне?

— Потому что считаю, что вы знаете и любите местных обитателей. Мне также необходимо знать о них больше, чем можно узнать из записей актов гражданского состояния.