И ещё он ухаживал за девушкой. Обычно в вечерние часы они с Олей гуляли по тихим улочкам, разговаривая про всё на свете. Ребята учились вместе с первого класса, но не слишком тесно общались все эти годы. Поэтому сейчас обоим было, что рассказать друг другу, и о чём поспрашивать. Не всё в этом несколько церемонном времяпровождении было понятно для парня — он ни разу, даже при прощании, не обнял подругу и не попытался её поцеловать. Не то, чтобы не решался, а как будто бы понимал — такое действие сразу всё изменит в их безоблачных отношениях.

Наталья показывалась на глаза очень редко. Она всё время проводила с Филей — готовила того к поступлению в лесотехнический. Вот уж где завидная целеустремлённость!

Потом был сенокос. В конце июля приехал из областного центра папин брат с семьёй — женой, сыном и дочерью. Сын — двоюродный брат Сёмы на год его старше, так что мужиков, вместе с отцом и дедом, собралось сразу пять человек. Погода стояла сухая и тёплая, поэтому до самого покоса запросто доехали на легковушках по лесным дорогам, и управились в два счёта без особых затруднений.

Тем не менее, праздновали завершение страды обильным застольем — взрослые обстоятельно закусили и начали свои нескончаемые разговоры про жистю-злодейку. Про то, что какой-то непонятный политический кризис в Москве не даёт ни президенту, ни депутатам нормально заняться хозяйством, потому что из-за грызни между собой они ничего вокруг не видят.

Рассуждал, в основном, дед, а отец с дядей слушали. Сёма тоже внимал с неослабевающим интересом, не потому, что интересуется политикой, а потому, что в прошлый раз по хмельному делу прозвучала очень важная для него информация. Поэтому ловил каждое слово.

А разговор, тем временем, перетёк с проблем государственных на дела городские:

— Мишка вон Золотарёв фирму свою открывает. Будет через неё всё, что осталось от завода, распродавать и наживаться на том, что нашими руками создавалось, — сообщила бабушка, огорчённо всплеснув руками.

— Наверняка у него с директором всё обговорено, — согласился отец. — Там на одной сдаче металлолома, если всё оборудование порезать, можно не один год безбедно жить.

— Вот и я говорю — воровство, — кивнул дед. — А ведь я помню ещё, как он, Мишка-то, молодым специалистом начинал сразу после института. И ведь совсем никудышный был работник — его через год в отдел сбыта запихнули, бумажки перекладывать. Так и протирал там штаны об стул, хотя премию получал наравне с теми, кто работал в горячих цехах.

— Зато сынок его, Сеня, на олимпиадах по английскому языку всегда первые места по городу брал, — неожиданно вступилась мама. — И в область ездил, и тоже хорошо выступал. Они вместе с сестрой своей — двойняшкой — только на отлично учатся, не то, что наш сынок — вечный хорошист.

— А в каком они классе? — тихонько полюбопытствовал Сёма.

— Как и ты, девятый закончили. В ГорОНО полагают их реальными претендентами на медаль. Даже жалко, что не в нашей школе учатся, а в четвёртой. Там, кстати, тоже всего один десятый класс остается — многие дети, кто в техникумы поступают, кто в ПТУ. Да ещё эта проклятая свистопляска началась с изменениями названий на иностранный манер. Теперь хоть училища, хоть техникумы хотят называть колледжами.

Больше в этот день ничего примечательного не прозвучало. Имеется ввиду, для отыскания ещё одной девочки и одного мальчика из числа «подкидышей». Дождавшись, когда мужики прилегли, а женщины загремели посудой, Семён сел на велик и помчался в Новый Город. Так называется один из районов их Колупаевска. Ещё есть, ясное дело, Старый Город, а кроме них Хохлы и Зарека. Два последние застроены частными домами, где живут, преимущественно, пенсионеры.