|
.. - Павел привычно устроился в мягком кресле по другую сторону низкого столика, щедро наплескал во внушительные бокалы тяжелой жидкости чайного цвета. - Коньячок отменный. За приезд! Коньячок и в самом деле оказался отменный, без малейшего сивушного жжения. Петр выпил до дна скорее по обязанности - глядя, как братец в два глотка жахнул свой, не без некоторой неловкости помаячил вилкой над блюдечками и тарелками. Если вдумчиво прикинуть, эта вечерняя закусочка обошлась в его полугодовое офицерское жалованье, включая все надбавки - это ежели не считать самого коньячка, он, как-никак, не был законченным вахлаком и примерно представлял, сколько сейчас стоит литровая бутылка "Хеннесси". - Давай-давай, - поощрил Павел. - Не в ресторане, где нужно на цены оглядываться... Цепляй вон ту. - Это еще что? Змея - не змея... - Это рыба минога, - разъяснил Павел. - Или не совсем рыба, типа угря... Но вкусна. Оцени. - Вкусна, - прожевав, согласился Петр. - Ну, забрало? - Н-ну... - Ты плечиками не пожимай. Если не забрало, сейчас живенько повторим... Держи. За приезд мы уже махнули... давай, что ли, за твое вольное существование? Ты ведь, я так понимаю, окончательно откинулся из бывшей непобедимой и легендарной? - Все, - кивнул Петр. - А это что за пряжечка? С римскими цифирками? - Двадцать пять лет беспорочной, изволишь ли видеть, службы, - усмехнулся Петр. - Опять ввели, по царскому образцу. - А... Слыхал что-то такое, но на человеке еще не видел. - Он с живым интересом присматривался. - Однако, иконостас... - Да брось, - отмахнулся Петр. - Орденов только три, остальное - юбилейки и за выслугу... - Все равно красиво. Я тут сам собрался насчет чего-нибудь такого очередного похлопотать - на некоторых импортных гостей просто-таки убойнейше действует, когда в петлице ленточки... Только руки никак не доходя г. Значит, ты теперь у нас совершенно вольный человек... Вольный сокол. - И, можно сказать, гол как сокол, - вырвалось у Петра. Он тут же выругал себя за это. Решит еще, что прошу денег, а ничего подобного и в мыслях нет. Видит бог, даже у родного брата в жизни не просил денег и нет намерений просить. И поспешил исправить невольный ляп: - Вообще-то, это только по сравнению с тобой, брательничек. Есть кое-какие накопления, поменял на доллары... - Ух ты! И много? - Ну, тысяч пять есть. Он надеялся, что прозвучит это солидно. Очень хотел, чтобы прозвучало солидно. Увы... Пашка ничего не сказал, словечка не проронил и лицом не изменился, но в глазах что-то такое на миг мелькнуло, отчего пять тысяч долларов, лежавшие в тщательно заклеенном конверте, показались грошиком. И никакой солидности. В этом доме нет у тебя никакой солидности... - Сумма, - проронил Павел без выражения. |
