- По  сравнению  с  тобой  я, 
	конечно, нищеброд, но на фоне миллиончика-другого сограждан - и вовсе  сущий 
	Рокфеллер. 
	   - Обиделся? 
	   - И не думал. 
	   - Честно? 
	   -  Да  честно,  честно,  -  сказал  Петр  беззаботно.  Подцепил   тяжелой 
	серебряной вилкой - определенно антикварная - прозрачный ломоть белорыбицы и 
	отправил в рот. - Сроду завидущим не был. Мне и на своей ступеньке удобно. 
	   - Удобно или - привык? 
	   - А какая разница? 
	   Павел наклонился вперед, в глазах играло нечто непонятное: 
	   - Преогромная, брательник. Как между березой и Березовским... Разные  это 
	вещи - "удобно" и "привык". А на другую ступеньку не хочется? Совсем-совсем? 
	Ты мне только не ври. Хоть мы с тобой за последние двадцать лет  и  общались 
	раз в пятилетку, помню я тебя живчиком... Да  вообще,  не  может  нормальный 
	мужик сам себе установить низкий потолочек,  чтобы  ходить  двадцать  четыре 
	часа в сутки полусогнутым... 
	   Похоже, его забрало - ничего удивительного, ежели с  похмелья  потреблять 
	коньяк чуть ли не фужерами... 
	   - Очень уж отвлеченные материи, - сказал Петр чистую правду. - Только  не 
	говори, что ты меня в компаньоны возьмешь. Такое  только  в  индийском  кино 
	бывает, а я, братан, к нынешним своим годам здорового цинизма подкопил... 
	   - И правильно, -  кивнул  Павел.  -  Здоровый  цинизм  -  вещь  в  голове 
	необходимая. И  полезная,  ох,  полезная  порой...  В  общем,  наше  славное 
	государство тебя кинуло  по  высшей  марке.  Ты,  конечно,  не  строевик,  а 
	штабист, но это как раз с государства вины не снимает: уж  я-то,  бизнесмен, 
	понимаю, как важен штаб, да и в любой армии,  окромя  нашей,  жирную  пенсию 
	воякам дают, не деля  на  строевых  и  тыловых...  Короче,  страна  от  тебя 
	отделалась пряжечкой и бляхами... Насчет службы безопасности  на  "Борее"  - 
	знаешь ли, тоже не фонтан... 
	   - А ты что, предлагаешь что-то? 
	   - Поглядим, поглядим... - протянул Павел. Петр, наконец,  сообразил,  что 
	это там поблескивало у него в  глазах,  -  веселое  озорство.  Как  в  былые 
	времена  отрочества,  когда  замышлялась  очередная  каверза,  безобидная  и 
	неособенно, основанная на идеальном сходстве. 
	   Павел наклонился еще ближе: 
	   - Знаешь, я ведь все-таки не скотина бесчувственная.  И  братьев  у  меня 
	ровненько один - при полном, что характерно,  отсутствии  сестер.  Ну  их  к 
	ляду, все эти высокие слова, но мне и в самом деле  в  падлу  смотреть,  как 
	родной брат, мало того, вылитый я. собирается жить на  сотню  баксов...  Тут 
	надо что-то делать, херр Питер. Вот только что? Выгрести  из  кармана  пачку 
	мятых баксов, сколько в жменю влезет? Пошлости... Во-первых, веришь  ты  или 
	нет, не найдется у меня ни свободных, ни лишних денег. Во-вторых, уж прости, 
	за десять лет бизнесменского бытия выработались свои стереотипы и  рефлексы. 
	И были б деньги, не дал бы. Не оттого, что черств душой, а оттого,  что  мне 
	поперек души давать деньги просто  так.                                                                     |