Иван выждал немного. И еще постучал.

– Эй, хозяин дома или нет? – снова поинтересовался он.

Что‑то загромыхало, заскрипело внутри.

И картавый, противный голосок пробубнил:

– Нету тут никакого хозяина. А ты входи давай, чего ждешь!

Иван распахнул дверь. И ударился головой о притолоку. В сенях было темно и душно. Он еще дважды ударялся – плечом и локтем, сбил что‑то большое и пыльное, попал рукой в кадку с водой, ткнулся лицом в пук душистой высушенной травки и только после этого нашел дверцу в горницу, отворил ее.

Горенка была совсем крохотной три метра на четыре, черный потолок нависал низко, полки с рухлядью, матерые табуреты, сколоченные криво, но на совесть, скрипучие половицы, паутина по углам такая, какую можно сплести за долгие годы, сырость и тлен, разбросанные по полу еловые шишки, солома, широкая низкая лавка с каким‑то брошенным на нее то ли тулупом, то ли армяком, а у крохотного косого окошка – лампада с огонечком, фителек еле видный, огонек слабенький – светло в горенке не от нее, а от луны, пробивающейся в окошко и в дыру потолочную. Низкий дубовый стол ближе к окошку.

И самое неожиданное для Ивана и необъяснимое, от чего он и дара речи лишился...

...Посреди стола сидел, скорчившись и обхватив двумя руками клюку, карлик Авварон Зурр бан‑Тург в каком‑то там воплощении кого‑то... Иван прислонился к косяку, ноги у него подогнулись.

– Ну чего встал как вкопанный? – проворчал карлик и ткнул пальцем в дубовую табуретку. – Присаживайся, странник.

Вся злость и обида на карлика‑обманщика куда‑то подевались, улетучились. Иван теперь был рад любой живой душе.

Он уселся и стал ждать.

– Ночь передохнем здесь, – сказал Авварон. – А угрюм в путь.

Иван кивнул.

– Что, молчишь? Страшно?! – карлик явно злорадствовал. Не было в нем души, ох не было!

Иван почувствовал, что колдун потихоньку прощупывает его мозг. Он не стад ничего говорить, просто положил лучемет на колени в выразительно поглядел в черные влажные глаза. Карлик все понял, он уважал силу.

– Ну, давай, рассказывай! – проговорил Иван тихо и твердо.

– У себя на Земле будешь командовать! – озлобился Авварон. – Здесь не твой мир, Иван, не твой. Хочешь в нем уцелеть до поры до времени – помалкивай да приглядывайся.

– Или ты все выложишь прямо сейчас, – сказал Иван так же тихо и так же твердо, – или из этой избушки тебе не выбраться. Хватит водить меня за нос!

– Я мог бы вообще не возвращаться за тобой, понял?

Ушел бы через воронку, и дело с концом. А тебя барьер никогда бы не пропустил. Скажи спасибо! – Птичьи лапы карлика царапали темную поверхность стола, оставляя на ней белые отметины, с губы падала на балахон тягучая слюна.

«Почему он никогда не снимает капюшона, не откидывает его?» – подумал Иван ни с того ни с сего. И уставился на карлика, сидящего перед ним на столе и даже не пытающегося перебраться на лавку или табурет.

– Не твоего ума дело! – обиженно заявил Авварон.

Опять он читал мысли. Иван нахмурился.

– Ладно, слушай! – Авварон сгорбился, спрятал лапы под полы балахона.