|
Бросить его в пустом доме значило обречь на мучительную смерть. А ведь Ансельм Камизо помогал им. Поколебавшись с минуту, Анжелика сказала, что даже если их побег не скоро заметят, то вечером уж сюда определенно придут солдаты, чтобы арестовать все семейство. Увидят, что дом оставлен, обшарят его весь и, конечно, найдут беднягу, - если он сам не сумеет еще раньше развязаться и освободиться. - Хорошо. Тогда идем, - решил мэтр Габриэль. Ночь уже кончалась, когда они вышли со двора, закрыв за собой тяжелые ворота. В плотном еще тумане они добрались до городской стены, а затем и до калитки в углу. Анжелика передала Онорину в руки Абигель. - Дальше я не могу идти с вами. Мне надо предупредить остальных. Идите к деревне Сен-Морис. Когда все там соберутся, мы вместе отправимся к месту посадки на корабль. Но жители деревни ничего не должны знать. Скажите, что вы собрались на похороны единоверца, что погребут его в ландах. - Ты знаешь, как добраться туда, Мартиал? - обратился мэтр Габриэль к сыну. - Отведи туда женщин, до самой деревни. А я должен остаться с госпожой Анжеликой. - Нет, - возразила она. - Вы думаете, я оставлю вас с этими иноземными разбойниками? Анжелика убедила его все-таки идти вместе со своими. Она ничего не опасалась, она чувствовала себя под охраной, больше всего она хотела, чтобы они вышли за стены города. Это ведь только первый этап. - Нужно, чтобы тех людей, которых я пошлю вслед за вами, встретил около деревни кто-нибудь, кто сумеет их успокоить и ободрить. Ведь они уйдут из дома впопыхах, не успев подумать, а придя в назначенное место, могут растеряться, разволноваться. Наконец Берн с семьей, оба пастора и Абигель с Онориной на руках ушли, и Анжелика могла исполнять свою роль овчарки, торопливо сгоняющей стадо на место. У Мерсело все прошло спокойно, и супруги, и дочь их Бертиль не просили никаких объяснений. Анжелика сказала им, что надо отправляться немедленно, иначе придется ночевать уже в тюрьме. Они быстро оделись. Мэтр Мерсело зажал под мышкой книгу, которую составлял долгие годы; на бумаге с филигранями королевского герба красовалось заглавие: «Летопись мук и страданий, испытанных ларошельцами в годы от рождества Христова с 1663 по 1676-й». Это был труд всей его жизни. Бертиль спросила, что станет с вещами, уже отправленными на «Святую Марию». - Этим мы потом займемся. Семейство Мерсело направилось к городской стене, Анжелика пошла будить часовых дел мастера. Немного позже она позвонила у дверей Карреров. Этот адвокат не у дел со своими одиннадцатью детьми был, кажется, самым «бесполезным» пассажиром среди тех, кому предстояло тесниться на корабле Рескатора. И он-то начал топорщиться. Отправляться? Именно сейчас? Но почему? Их собираются арестовать? А откуда ей это известно? Сказали? Кто сказал? Где доказательства?.. Анжелика не стала с ним разговаривать, а прошла по комнатам и разбудила всю семью. К счастью, дети, хорошо вымуштрованные матерью, собирались без суеты. Старшие помогали одеваться младшим, те собирали свои вещички. Через несколько минут все были готовы, комнаты приведены в порядок, постели застланы. Мэтр Каррер в ночной рубашке и колпаке еще требовал доказательств, что ему грозит арест, когда вся семья в полном порядке уже ждала его в прихожей. - Мы уходим, отец, - сказал старший, шестнадцатилетний подросток. - Мы не хотим попасть в тюрьму. Туда отправили сыновей часовщика, и они так и не вернулись. - Идем же, Матье, - сказала его жена, - мы все решили уходить, значит, надо уходить, рано или поздно. |
