Кен Фоллетт. Буран
ЭТОТ ВИРУС СМЕРТЕЛЬНЕЕ ЭБОЛЫ. И ТОЛЬКО СЛЕПЯЩИЙ БУРАН НЕ ДАЕТ ЕМУ ПОПАСТЬ В РУКИ ПРЕСТУПНИКОВ.
КАНУН РОЖДЕСТВА
Двое усталых мужчин угрюмо и зло смотрели на Антонию Галло. Им хотелось домой, но она их не отпускала. Они знали, что она права, и от этого злились еще больше. Все трое сидели в помещении отдела кадров компании «Оксенфорд медикал». Антония, которую все звали Тони, была техническим директором компании и отвечала за работу службы безопасности. «Оксенфорд медикал» проводила исследования смертоносных вирусов, и к безопасности здесь относились крайне серьезно. Тони провела внеплановую проверку и обнаружила в одной из лабораторий пропажу двух доз экспериментального лекарственного препарата. Препарат — противовирусное средство — был строго засекречен, а его формула — бесценна. Конечно, его могли украсть, чтобы продать конкурирующей фирме. Но лицо Тони омрачилось тревогой из-за другой, куда более пугающей перспективы. Вор мог украсть препарат для личного пользования, а этому могла быть единственная причина — кто-то заразился одним из смертельных вирусов, имеющихся в лабораториях Оксенфорда. Лаборатории размещались в просторном особняке XIX века — бывшей летней резиденции какого-то миллионера. За двойной забор, колючую проволоку, охранников в форме и суперсовременную электронную систему безопасности особняк прозвали Кремлем, несмотря на то, что стрельчатые арки, башня и ряды горгулий по карнизу делали его более похожим на церковь. Тони и двое мужчин обзванивали всех, кто имел допуск в лабораторию самой высокой секретности. Существовало четыре уровня биологической безопасности. При самом высоком, УББ4, сотрудники работали в скафандрах, поскольку имели дело с вирусами, против которых не существовало вакцин. Образцы экспериментального препарата хранились в лаборатории УББ4 — самом защищенном месте в здании. Допуск в УББ4 был строго ограничен. Чтобы попасть туда, было необходимо сдать зачет по технике безопасности. Сама Тони могла входить в лабораторию в любое время. Только двадцать семь сотрудников компании из восьмидесяти имели туда доступ, и многие уже уехали на рождественские каникулы. Пока трое ответственных за безопасность упорно их разыскивали, понедельник уступил место вторнику. Тони дозвонилась до отеля на Барбадосе и уговорила администратора разыскать молодую лаборантку Дженни Кроуфорд. Дожидаясь ответа, она посмотрела на свое отражение в оконном стекле. Несмотря на поздний час, она выглядела хорошо — коричневый в узкую белую полоску костюм еще не утратил приличествующий офису вид, а лицо не выдавало усталости. Ее отец был испанцем, но белая кожа, зеленые глаза и светло-рыжие волосы достались ей от матери-шотландки. — У вас там, должно быть, полночь, — сказала Дженни, наконец подойдя к телефону. Она немного выпила. — Мы обнаружили неувязку в журнале регистрации посещений УББ4, — отчеканила Тони. — Когда вы в последний раз входили в лабораторию? — Во вторник, по-моему. Разве нельзя посмотреть в компьютере? Можно, но Тони хотела знать, совпадет ли ответ Дженни с записью в компьютере. — А когда в последний раз открывали сейф? Сейфом называли холодильник с замком в УББ4. В тоне Дженни зазвучало недовольство: — Я и правда не помню, но все записано на видеопленку. Сенсорный цифровой замок сейфа при открывании подключал видеокамеру, записывавшую все, пока дверца оставалась открытой. — Вы помните, когда в последний раз использовали Мадобу-2? Так назывался вирус, с которым сейчас проводили исследования в УББ4. Дженни была потрясена: — Черт побери, так это его недосчитались? — Нет. |
