|
Почему бы не паштет из гусиной печенки?.. Кстати, есть и ананас, всего один, такой же, какой он купил Лине... Он взял его. Сегодня г-жа ван Мелле глядела на бургомистра как-то по-другому, нежели обычно. Что в нем особенного? Или ей уже рассказали о случившемся в ратуше? - До свиданья, господин Терлинк. - До свиданья. Чуть дальше, на другой стороне улицы, виднелись большие ворота католического собрания, где на втором этаже горел свет. Йорис с паштетом и ананасом под мышкой проследовал дальше, вытащил из кармана ключ, вошел в свой дом, остановился в коридоре, снял шляпу и дождевик. В доме пахло пореем. Значит, будет луковый суп. Стены, мебель, воздух - все, вплоть до света и тени, было здесь теплое; казалось, будто дом купается в прозрачной горячей воде. Терлинк распахнул дверь в столовую и увидел, что дверь в кухню приоткрыта. Мария давно услышала, что он вернулся. Она вышла ему навстречу, чтобы принять пакеты, шмыгнула носом и, как если бы Йорис спросил ее, хотя он и не раскрыл рта, сокрушенно повела головой. - Очень плоха? - выдавил он наконец. - Он только что ушел. - "Он" означало отныне "доктор Постюмес". - Сегодня он сделал два укола. В девять вечера зайдет опять. - Она спит? Отрицательный жест. Нет! Тереса лежала с открытыми глазами и - это самое страшное, - кажется, понимала, что происходит с нею и вокруг нее. Она тоже наверняка слышала, как вернулся муж. Ждала. Знала, что он ездил в Остенде. На верху лестницы в темноте зашуршало платье. Марта перегнулась через перила: - Вы, Йорис? Он хотел подняться, но она спустилась сама. - Доктор Постюмес считает, уже недолго. Самое ужасное, что Тереса догадывается. Она попросила кюре соборовать ее. Он скоро придет. Да. Ну что ж! Да так да. Нет так нет. Мог ли Терлинк сказать это вслух? Хотя бы признаться себе в этом? Разве он чудовище? Грубая скотина? Он бесился. Бесился при мысли, что Манола сейчас наверняка у Лины и пересказывает ей их дневной разговор. Он бесился при мысли... Комната там, на набережной, и беспорядок в ней, комическая важность Элси, виноград на подносе, пустая бутылка из-под шампанского на каком-нибудь неподходящем месте, Лина, вечно улыбающаяся так, словно она не понимает, словно она ничего не поняла в жизни... Вот так всю жизнь ему придется... - Кюре! - повторил он тем же тоном, каким сказал бы "до-ре-ми-фа-соль... " Ладно! Надо продолжать. - Мария, вы как будто получили паштет и ананас? Первым делом - наверх, на третий этаж, харч Эмилии. Она была беспокойна и взъерошена, как животное, чующее грозу. Затем этажом ниже. Тереса! Тем хуже для него! Понадобилось мужество, чтобы распахнуть дверь и встретить взгляд жены, который ждал, впивался в мужа, высматривал в нем все чужое и настораживающее, спрашивал, искал, тревожился... А тут еще неподвижная, как кариатида, свояченица Марта, уже склонившая голову, словно над изголовьем покойника! - Вернулся, - слабым голосом проронила она. А почему бы ему не вернуться? Или она ждала, что он не вернется? По обе стороны носа у Тересы пролегли тени. |
